ГЛАВА 6. Международные договоры и государственная измена

Я согласен с мнением тех, кто считает, что право заключения международных договоров является безграничным. Если это так, то у нас нет Конституции!

— Томас Джефферсон, сентябрь 1803 г.

Международные договоры определяют международное право, а также внутреннее законодательство. Согласно нашей Конституции, международные договоры становятся высшим законом страны…. [[Международное право может иметь преимущественную силу перед Конституцией. Например, международные договоры … могут ущемлять права, предоставленные людям их конституционным биллем о правах.

— Госсекретарь Джон Фостер Даллес, 11 апреля 1952 года

В конце концов, Устав ООН — это закон страны.. .

— Джордж Л. Шерри (CFR), «Возрождение Организации Объединенных Наций», 1990

Главным политическим препятствием на пути к новому мировому порядку, задуманному интриганами «единого мира», была и остается Конституция Соединенных Штатов Америки. Уникальная как по своим основополагающим принципам, так и по структуре конституционная система, созданная отцами—основателями Америки, хотя и подвергшаяся жестокому обращению в результате десятилетий постоянных нападок, с одной стороны, и пренебрежения — с другой, продолжает ставить в тупик архитекторов тоталитарного глобального правительства.

Исходя из своего собственного опыта и знакомства с историей, американцы 1776 и 1787 годов хорошо понимали, что опасность для свободы, исходящая от неограниченного правительства, чаще всего была намного больше, чем угроза тирании со стороны иностранной державы-завоевателя. Таким образом, ограничения, наложенные на правительство разработчиками нашего основополагающего документа, послужили надежной защитой от опасной централизации власти в национальном правительстве; эти ограничения также сделали практически невозможной любую передачу конституционных полномочий по управлению международным правительством.

Одним из самых страстных защитников свободы Америки 20-го века от посягательств всемогущего правительства был Фрэнк Ходоров, редактор журнала «Фримен». В 1955 году в специальном выпуске, посвященном разоблачению «Единого мировоззрения и Организации Объединенных Наций» и противостоянию им, он отмечал:

Правительство — это монополия на принуждение. Его функция заключается в том, чтобы препятствовать использованию отдельными лицами насилия или других методов принуждения друг к другу, с тем чтобы деятельность общества — обмен товарами, услугами и идеями — могла осуществляться в условиях безопасности и спокойствия. Его вклад в социальный прогресс, хотя и необходим, носит чисто негативный характер. В этой стране традиция и Конституция утверждают, что функция правительства заключается в защите личности при осуществлении тех прав, которые присущи ей в силу существования и которые являются дарами Творца. И в самом начале, до того, как традиции и дух Конституции были извращены, американцы считали само собой разумеющимся, что у правительства нет других полномочий. 

«Но суровый факт, — сказал Ходоров, — заключается в том, что эта монополия на принуждение принадлежит людям, из которых обязательно состоит правительство, и что эти люди ничем не отличаются по своему характеру от тех, кого они призваны принуждать. «»5 Это действительно неоспоримый факт, который невозможно изменить никакими желаниями, выдающими желаемое за действительное, или высокопарной риторикой о всемирном братстве. Именно осознание таких суровых реалий побудило Томаса Джефферсона произнести свое знаменитое изречение: «В вопросах власти пусть больше не говорят о доверии к человеку, но удерживают его от зла цепями конституции. «6 Неспособность народов жестко сдерживать правительства раз за разом трагически доказывала мудрость предостережения Джефферсона. Ходоров согласился и отметил:

Таким образом, со временем агентство, созданное с целью защиты общества, становится его хозяином.

Эта тенденция правительства расширять свою власть и прерогативы присуща ему просто потому, что оно состоит из людей…. Поэтому общество, особенно в последние несколько столетий, стремилось найти какой-нибудь способ удержать правительство в рамках. Так появился конституционализм. Так возникла идея о том, что для защиты свободы — от правительства, конечно, — необходимо, чтобы правительство было небольшим, чтобы за ним можно было постоянно наблюдать, и бедным, чтобы оно не могло выйти из-под контроля.

Ходоров подтверждал то, во что верили основатели, — что само правительство должно подчиняться «верховенству закона». В результате Американская республика в первые годы своего существования могла с гордостью заявлять, что является «правительством законов, а не людей». Другой борец за свободу, Джон Ф. Макманус, совсем недавно высказал следующее наблюдение об уникальной основе американского конституционализма:

Основополагающей предпосылкой американской системы является громогласное утверждение Декларации независимости о том, что «все люди… их Создатель наделил их определенными неотъемлемыми правами». Поскольку они наделены правами, говорится в Декларации, у людей есть возможность коллективно защищать свои права. Другими словами, они имеют право формировать правительство. Правительство, которое они создают, должно иметь своей единственной целью защиту данных Богом прав личности. Правительство не должно быть распределителем богатства, регулятором законопослушных граждан или правителем народа.

К сожалению, сегодня среди нас есть много влиятельных людей и организаций, которые считают такую личную свободу и принципы управления, которые делают ее возможной, совершенно неприемлемыми. Поскольку как личная свобода, так и ограничения власти правительства препятствуют их планам по созданию «нового мирового порядка» на планете.