_Добавить публикацию в закладкиВ зале заседаний Святошинского райсуда Киева нет свободного места. Последний раз такое количество людей здесь, вероятно, собиралась во время неординарного события — допроса бывшего президента Украины Виктора Януковича через видеосвязь.
Собственно, такая же ситуация и сегодня: суд впервые собрался на заседание без пяти экс-беркутовцев, которых подозревают в убийстве 48 и ранении 80 человек 20 февраля 2014 года. Ведь Сергея Зинченко, Павла Аброськина, Александра Маринченко, Олега Янишевского и Сергея Тамтуру 29 декабря обменяли на украинских граждан из ОРДиЛО, предварительно через апелляционный суд изменив меры с арестов и домашних арестов на личные обязательства.
Обвиняемые якобы должны были являться в суд по вызову, не оставлять город проживания без разрешения суда и тому подобное. Впрочем, ожидаемо 14 января, когда происходило очередное заседание в Святошинском райсуде, присутствующих встретил пустой «аквариум», в котором предыдущие четыре года сидели обвиняемые. В зале, однако, собралось около двух десятков родственников погибших и раненых на Институтской посмотреть, как дальше будет происходить суд. И он принес ряд неожиданностей.
Но перед этим немного истории. Дело об убийствах на Институтской должен был начать слушать Печерский райсуд еще в 2014-м. Когда в нем было всего трое подозреваемых: Зинченко, Аброськин и их командир Дмитрий Садовник. Пока Фемида пыталась найти тройку судей, которые возьмут на себя долгое и утомительное дело рассматривать массовые убийства в центре Киева, Садовник сбежал. Потому что его решили выпустить из СИЗО под домашний арест.
После неудачных попыток сформировать коллегию судей дело о расстрелах 20 февраля передали в Святошинский райсуд. Он начал слушать его в 2015-м. Зинченко и Аброськина обвинили в убийстве 39 человек.
«Летом 2014-го была встреча с генпрокурором Виталием Яремой. Тогда представители потерпевших пытались собрать все дела Майдана под одной крышей, потому что их расследовала милиция, прокуратура, Генпрокуратура, Служба безопасности. И Ярема нам говорил, мол, что даже трое арестованных беркутовцев — это уже много и больше не будет. Мы эту фразу хорошо запомнили. С такой позицией, когда дело отправили в Печерский райсуд, в нем можно было ставить точку. И семьи погибших, пострадавшие, их адвокаты начали привлекать внимание к проблеме, чтобы дело хоть как-то двигалось. В конце концов Ярема ушел с должности, перед этим создав Управление спецрасследований, которое начало собирать все дела Майдана. И оно же добавило к делу Янишевского, Тамтуру и Маринченко. В деле появились не только погибшие 20 февраля, но и пострадавшие. Последние, кстати, вообще нигде не фигурировали до того момента», — объясняет адвокат семей Небесной сотни Евгения Закревская.
Дела Зинченко — Аброськина и Янишевского — Тамтуры — Маринченко объединили зимой 2016-го. И Святошинский райсуд начал все с начала. То есть с зачитывания обвинительных актов (убийств стало 48, добавилось около 80 ранений), допроса потерпевших, которых стало 130, исследования доказательств — терабайт фотографий и видеозаписей, допроса свидетелей. Что важно: экс-беркутовцы захотели дать показания в конце процесса, после всех допросов, перед судебными прениями. То есть это должно было произойти примерно этой весной. Далее прокуратура, защита экс-силовиков и сами обвиняемые должны были иметь время на собственные речи. И уже после того, суд должен был отправиться в совещательную комнату. А приговор теоретически можно было ожидать летом этого года. Теперь же, после обмена, возникает вопрос: сможет ли суд вообще продолжить свою работу в этом деле? И не исчезнут ли впустую четыре года работы и усилий десятков людей?
Закон не видит экс-беркутовцев
Судебное заседание 14 января началось с неожиданного заявления судьи Сергея Дячука: Святошинскому районному суду Киева никто не сообщал ни о подготовке обмена, который состоялся 29 декабря, ни о планах освобождать экс-беркутовцев. Более того, суд лишь благодаря журналистам узнал о ходе и результатах заседания в апелляционном суде, где обвиняемым меняли меры пресечения.
«Суд констатирует, что обвиняемые на заседание не явились. Суду также из СМИ стало известно, что по результатам рассмотрения апелляционных жалоб обвиняемым изменили меры на личные обязательства. Все обвиняемые 29 декабря под контролем государства были доставлены в линии размежевания, где во исполнение межгосударственных соглашений стали участниками обмена. Суд отмечает: никакой официальной информации мы не получали. Ни перед, ни во время, ни после обмена. Все, что нам известно, известно только из СМИ», — заявил Дячук 14 января. И попросил адвокатов бывших силовиков прокомментировать ситуацию.
С неожиданным заявлением выступили и адвокаты обвиняемых. Они заверили, что не имеют контактов со своими подзащитными и соответственно не знают, где те находятся. «Озвученная информация полностью соответствует действительности. 28 декабря после решения апелляционного суда наши подзащитные были под контролем правоохранителей. На следующий день они прибыли на контрольный пункт въезда-выезда «Майорское». Тогда мы общались в последний раз. Прошло более двух недель. И у нас до сих пор с ними нет контакта», — сообщил суду адвокат Стефан Решко. Его коллега Александр Горошинский добавил, что у их подзащитных при обмене не было паспортов.
«Важный момент. Мы до сих пор не видели решения апелляционного суда об изменении меры пресечения. Его не написали ни 28 декабря, ни 3 января, как обещали. Нет его и по состоянию на вечер 14 января. Все, что мы видели, — это резолютивную часть. В ней написано: не покидать город без разрешения суда. Ожидаемо, что 14 января обвиняемые в суд не явились, нарушив таким образом это обязательство. Должным образом известить о следующем заседании суд ии уже не сможет», — комментирует Тижню ситуацию Закревская.
Информацию об отсутствии судебного решения апелляции также подтверждают и адвокаты экс-силовиков. Во время судебного заседания они заявили, что пока не видели текста этого документа. Кроме них решение апелляции об изменении меры пресечения, которое фактически позволило бывшим “беркутовцам” покинуть Украину, не видел и судья Дячук. Сейчас, как объясняют участники судебного процесса, до появления хоть какой-либо официальной информации обвиняемые с юридической точки зрения могут быть где угодно: у себя дома, в «ДНР/ЛНР», на территории России.
Вместе с тем следует напомнить, что освобождение обвиняемых стало возможным благодаря действиям Генеральной прокуратуры, которая во время судебного заседания в апелляционном суде 27 декабря внезапно решила заменить группу прокуроров. Можно предположить, что причиной стало нежелание старых представителей прокуратуры — Алексея Донского, Яниса Симонова и Игоря Земскова — выполнять приказ генерального прокурора об изменении меры пресечения конкретным обвиняемым.
Письмо с этим приказом в свое время оказалось в распоряжении Тижня. В документе говорилось о том, что прокуроры должны изменить меру пресечения бывшим силовикам, поскольку должен произойти обмен, о котором договорились на межгосударственном уровне. Кроме того, эти действия надо было согласовать с судами. Оба приказа фактически являются нарушением закона, поскольку речь идет о вмешательстве в работу прокуроров, которые должны быть независимыми от своего руководства, и о вмешательстве в работу суда. Донской, Симонов и Земсков менять меры категорически отказались.
Поэтому их поменяли на более лояльных: Александра Шевеленко, Дениса Субботина, Марину Мазепину и Сергея Куцего. А 28 декабря новоприбывшие представители прокуратуры показали апелляционному суду и упомянутое письмо от генпрокурора Рябошапки. Представители потерпевших тогда заявили о фактах вмешательства генпрокурора в работу своих подчиненных и просили отвода прокуроров. Однако апелляционный суд на эти доводы не обращал внимания.
Аналогично пострадавшие требовали отвода для новоназначенных прокуроров и в Святошинском суде, поскольку у пострадавших были сомнения, что новоназначенные Рябошапкой люди смогут качественно представлять государственное обвинение. В подтверждение своих слов адвокаты потерпевших отмечали, что Мазепина, Шевеленко и Субботин во время апелляционного рассмотрения даже не ознакомились с текстами апелляций бывших беркутовцев; полностью соглашались со всеми просьбами и требованиями защиты экс-силовиков; не заявили, что Маринченко и Тамтура не могут оспаривать свои меры (обжалование домашнего ареста и ночного домашнего ареста законодательство не предусматривает) и во время заседания просто сидели за пустым столом; очевидно понимали риски побега и одновременно согласились на изменение меры пресечения.
В отличие от апелляции Святошинский суд просьбы потерпевших удовлетворил. И отвел новую группу прокуроров Рябошапки (за исключением Куцего, который не появился) из-за сомнений в их беспристрастности. Чтобы назначить новых представителей государственного обвинения, у руководителя Офиса генпрокурора есть два месяца: следующее заседание по делу о расстрелах на Институтской состоится 17 марта. Это время прокуратура может использовать для того, чтобы новички в деле ознакомились с более сотней томов расследования и не были только статистами. Правда, пока неизвестно, будут ли после 17 марта другие судебные заседания.
Туманное будущее
Важный нюанс заключается в том, что при нынешнем законодательстве суд не сможет рассматривать дело без личного присутствия обвиняемых. То есть, бывшие силовики, которых перед Новым годом вывезли в ОРДиЛО, должны каким-то образом попасть в Киев. И даже если предположить, что они внезапно решат это сделать, возникает вопрос: как они пересекут границу или линию фронта без паспортов. Хотя Генеральная прокуратура сразу после обмена опубликовала на своем сайте заявление, в котором заверила: судебные заседания будут продолжаться, а если обвиняемые не явятся на заседание, то суд объявит их в розыск и перейдет в заочный режим. Однако мнение самого суда прокуратура, по всей видимости, спросить забыла. Это подтвердил судья Сергей Дячук.
«Суд с сайта Гордон.ua узнал, что 28 декабря на сайте Генпрокуратуры появилось заявление о работе суда присяжных. Что судебное разбирательство будет продолжаться. Что после изменения меры пресечения обвиняемые должны появляться на заседание. Что в случае неявки суд объявит их в розыск и начнет заочное производство. Поэтому суд выражает возмущение, что органы, которые являются участниками судебного процесса, позволяют себе указывать суду, что он должен делать. Такого права не имеют никакие должностные лица. Может показаться, что суд — это структурное подразделение ГПУ. Надеемся, новообразованный Офис генпрокурора не будет допускать таких ошибок. Также суд с пониманием относится к тому, что ГПУ должна была давать объяснения. Но целесообразнее было бы комментировать действия работников прокуратуры и не говорить, что должен делать суд», — заявил во время заседания 14 января Дячук.
Единственный возможный выход для продолжения судебных заседаний пока видят и защитники экс-беркутовцев. «Мы много об этом спорили между собой. И склоняемся к двум вариантам: если наши подзащитные придут — процесс будет продолжаться. Если они не появятся — процесс не продлится. Третьего варианта при нынешнем законодательстве нет. Видеосвязь здесь невозможна.
Ведь УПК предусматривает одно: видеоконференция с подзащитным допускается только при условии, что он под стражей. Да, мы действительно заявляли, что наши подзащитные будут посещать судебные заседания, если их выпустят из СИЗО. Но это было осенью. До этой … нетипичной процедуры, которую применили. Это новелла. И не юридическая, а политическая. Сейчас у меня нет данных о том, спрашивали ли наших подзащитных об обмене. Мы же о нем узнали 27 декабря, когда нам документально подтвердили прокуроры фамилии подзащитных в списках на обмен. До этого мы знали об этом только понаслышке, диалога с нами никто не вел. Нас просто поставили перед фактом», — объясняет в комментарии Тижню один из защитников бывших беркутовцев Стефан Решко.
Если же говорить о заочном судопроизводстве (то есть без обвиняемых), которое упоминала в своем заявлении уже ликвидированная Генеральная прокуратура, то теперь оно почти невозможно. Из-за несовершенства законодательства. Например, дело в отношении экс-президента Виктора Януковича относительно его действий 18-20 февраля 2014-го должны были рассматривать в заочном суде более года назад. Однако до сих пор не начали именно из-за проблем с законом.
«Да, в Уголовном процессуальном кодексе есть статья, которая якобы может позволить заочный суд. Но мы имеем два майдановских дела, в которых пятеро экс-силовиков сбежали. Это дела об избиении протестующих на колоннаде стадиона «Динамо», об избиении и убийстве 18 февраля и о нападении на журналистов «Громадського» на блокпосту под Харьковом в 2015-м (это сделала часть подозреваемых, которые проходят в предыдущих двух делах). И мы пытались перевести эти суды в заочное рассмотрение. Не получилось. И эти дела в Днепровском и Шевченковском суде просто стоят — более двух лет, так как экс-беркутовцы сбежали весной 2017 года. И когда кто-то говорит, что в деле о расстрелах возможна «заочка», то почему она не сработала в этих двух случаях? Потому что статья о заочном суде есть, но она декларативная. Механизм, как ее применять, нигде не прописан. И если ситуация не изменится, то приговора по делу о расстрелах на Институтской у нас просто не будет», — констатирует Закревская.
Если же одно из самых перспективных (и сложных) дел Майдана, пусть и без обвиняемых, не будет иметь логического завершения, если в деле, где успешно организовали судебный процесс, не получат приговора, то можно утверждать, что это сильно ударит по мотивации следователей и прокуроров, работающих над другими похожими расследованиями. А это ставит точку на делах Майдана.
Относительно ближайшего будущего почти со 100% вероятностью можно уверять, что 17 марта обвиняемые в расстрелах экс-беркутовцы не явятся в Святошинский райсуд на заседание. К этому времени, будем надеяться, суд в конце концов получит хоть какие-то официальные данные о том, что же произошло с его подсудимыми. За это же время должны сформировать новую группу прокуроров. И хотя потерпевшие и их адвокаты требуют вернуть людей, которые работали над делом с самого начала, — Донского, Симонова, Земскова, — по слухам, доходящим из Офиса генпрокурора, Рябошапка не слишком хочет идти на это. Возможно, из своих личных мотивов.
Возможно, связанных с событиями в апелляционном суде Киева во время освобождения экс-беркутовцев. Наконец, если 17 марта обвиняемые экс-силовики таки не явятся в суд, судье Дячуку теоретически вместе с присяжными предстоит выяснить, где они находятся. И, вероятно, он объявит их в розыск. А народные депутаты за это время примут изменения в законодательство, которые наконец разблокируют заочные судебные производства.
Вместе с тем стоит доработать и сам процесс, например, чтобы суд переходил в «заочку» и не начинал работу сначала (а это новые четыре года судебных заседаний, так как все доказательства и допросы надо будет исследовать с нуля), чтобы начало самой заочной процедуры не привязывали к международному розыску Интерпола (за время расследований ни одного бойца «Беркута» Интерпол так и не объявил в розыск), в конце чтобы не приходилось начинать дело с нуля после появления обвиняемых в зале заседаний (что предусмотрено законом).
Если народные депутаты успеют внести изменения в законодательство и устранить недостатки, теоретически Святошинский райсуд перейдет к заочному судебному разбирательству. А общество в 2020-м таки получит официальное судебное решение, которое назовет исполнителей массовых расстрелов на Майдане. И суд продолжительностью более четырех лет таки подойдет к своему логическому завершению.
