Народного депутата из «Народного фронта» Максима Полякова подозревают во взяточничестве. На сегодняшний день продолжается судебный процесс по его делу. «Цензор.НЕТ» поговорил с политиком о происходящем.
— Как видите, у меня и запись ведется официально, в отличие от агента Катерины (сотрудница НАБУ, которая под прикрытием «вела» народных депутатов Бориса Розенблата и Максима Полякова. – О.М.), — показываю на диктофон. – Документы мои вы посмотрели.
— У нее тоже. Мне были предоставлены все документы, доверенности – все, как положено. Правда, как оказалось, поддельные.
«НА ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧЕ Я СКАЗАЛ АГЕНТУ КАТЕРИНЕ, ЧТО ОНА – АФЕРИСТКА»
— Давайте тогда подробнее. Вас подозревают в получении взятки 7500 долларов в обмен на продвижение законопроекта об условиях добычи янтаря. Доказательств представили немало…
— (Перебивает. – О.М.) Подождите, давайте мы с другого начнем – никаких доказательств не существует. Вы посмотрели исключительно смонтированное видео. Вы видели на нем Полякова?
— Нет. На видео только голос.
— Так вот. Оборот янтаря в стране за год составляет несколько миллиардов гривен, а Поляков пролоббировал этот вопрос, якобы, за два «iPhone». У вас это не вызывает смех? Представляете вообще серьезность вопроса? Если бы Поляков пролоббировал точку для бабушки, которая торгует картошкой на рынке – вопросов нет, так как в соотношении более-менее совпадает. Но тут миллиардный бизнес и два «iPhone»! Разве это не показывает абсурдность обвинения?!
— Но ведь можно потом со временем зарабатывать на этом бизнесе.
— Разве что нелегально. Так как весь этот бизнес является таковым. Как можно было бы зарабатывать, если этими изменениями в законодательство создавались условия для легальной работы?! Не под какую-то компанию, а в целом для отрасли. А почему не вызывает вопросов, что эти поправки прошли антикоррупционный комитет, и в них не нашли коррупционной составляющей?! Такие же условия для бизнеса работают в 45 европейских странах. Это не является подтверждением, что инициатива — правильная?! Я считаю, что добыча янтаря должна быть легализирована. Тогда исчезнет незаконная составляющая. Скажите, после нынешней ситуации у кого-то возникнет желание вводить законные правила игры в сфере добычи янтаря? Вряд ли.
Кстати, вы видели мой протокол обвинения НАБУ? Он есть у меня на Фейсбуке. Был опубликован одним народным депутатом (не мной). Это оригинал, завизированный Сытником. Протокол начали вести 29.07.2016 года. То есть, чуть больше года назад. Что было основанием для того, чтобы мной заниматься? Вы говорите, что я, в том числе, хотел что-то узаконить. Так вот давайте посмотрим протокол (заходим с моего телефона на страницу Полякова в ФБ. Максим зачитывает. – О.М.): «Підставою для виконання спеціального завдання з розкриття злочинної діяльності організованої групи…». То есть, по их мнению, на тот момент, в июле, я уже действовал в составе преступной группы, и у нас уже была преступная организация. (Продолжает цитировать. – О.М.): «…є фактичні відомості, отримані під час проведення оперативно-розшукових заходів у рамках оперативно-розшукової справи категорії «Розробка» про протиправну діяльність організованого злочинного угрупування, до складу якого входять, зокрема, представники органів державної влади, щодо незаконного видобутку і реалізації бурштину». Согласно этому документу, в июле я занимался противоправной добычей и продажей янтаря. Более того, была ОПГ, которую, судя по всему, я и возглавлял. Тогда нужно показать, кто конкретно входил в эту группу, и где был Поляков 29 июля 2016 года, а также занимался ли я добычей и продажей янтаря. Вы понимаете, какой тут бред?! А в суде оказалось, что только два человека из этой так называемой преступной ОПГ вообще знакомы! Но в организованную преступную группу входят люди, которые, как минимум, видели друг друга. У них одна цель, они зарабатывают на общем деле, проводят встречи. А тут всего этого нет! Эти люди даже не знают номера телефонов друг друга. Зато по версии НАБУ — это ОПГ, которая занимается добычей и реализацией янтаря!
Читаем дальше: «… також легалізації своєї злочинної діяльності шляхом прийняття законодавчих актів». По версии НАБУ выходит: я занимаюсь нелегальным янтарным бизнесом и параллельно пытаюсь легализировать свою деятельность путем принятия закона. Это чушь и абсурд! Во всем цивилизованном мире легализация бизнеса – это всегда плюс, потому что деньги идут в бюджет…
— Я правильно вас сейчас понимаю – вы хотели легализировать добычу янтаря в Украине?
— Смотрите, я, как финансист, всегда опираюсь на факты и документы. Мы будем исходить из них, так как человек может рассказывать все, что угодно. Речь идет о реальных вещах: есть поправки, которые не имеют отношения ни к одной из компаний. После принятия законопроектов в целом они бы дали возможность рынку работать. У нас сегодня разве идет легальная добыча янтаря? Ее не существует. Бюджет получает миллиарды гривен? Нет. Что нужно сделать? Создать прозрачные и законные условия для работы. Кто должен этим заниматься? Законодатель. Я создал эти условия. Меня за это хотят посадить.
— Давайте вернемся к доказательствам, которые предоставили правоохранители. Вы встречались с агентом Катериной?
— Три месяца назад у себя на страничке я опубликовал стенограммы одной из встреч с агентом Катериной и потребовал от Сытника обнародовать протоколы всех встреч, которые были. Скажите, пожалуйста, когда преступник совершает преступление, он что потом пытается сделать?
— Замести следы.
— Правильно. А что делает Поляков? Он все время публикует у себя на странице доказательства. То есть, я либо сумасшедший, но я прошел обследование и получил справку, что здоров (улыбается. – О.М.), либо человек, который себя защищает, каждый раз показывает абсурдность, политизированность и личностный подход господина Сытника к этому делу.
Давайте рассмотрим так называемые доказательства, которые были в деле. Первое, о чем прокричали на всю страну, это то, что Поляков решил двумя «iPhone» узаконить миллиардный бизнес. Скажите, деньги где-то в материалах дела существуют? Нет.
Второе, мои встречи с агентом — Екатериной Помыкаловой (в девичестве она Сикорская), которая является бывшим сотрудником милиции (я, правда, не понимаю, почему везде в сети гуляют данные агента, но это их дело – как они уничтожают своих). Так вот в подозрении написано, что Поляков встречается с агентом и требует деньги за то, что он зарегистрирует поправки. Казалось бы, очень все понятно. Но эта встреча в ресторане «Феллини» фиксируется на видео и аудио с самого начала до конца. Если почитать эту стенограмму, я выступаю категорически против взяток, предлагаю Катерине (в тот момент я верю, что она представляет компанию, которая хочет создать у нас в стране тысячу рабочих мест и легально осуществлять свою деятельность) два варианта: не раздавать деньги и выйти на уровень правительства (так как речь идет о крупной компании с ОАЭ), чтобы получить все разрешения на должном уровне. Она меня спросила: «А в чем ваш интерес?» Я ответил: «За то, что я создам 1000 рабочих мест, я повешу себе медаль. Этого более, чем достаточно». Раза три в разговоре возвращались к вопросу денег. Я уже под конец возмутился: «Занимайтесь коррупцией у себя в Эмиратах!»
На последней встрече я сказал агенту Катерине, что она – аферистка. Я требовал, чтобы приехали ее акционеры, пришли в Кабмин и подтвердили свои полномочия. Я настаиваю, чтобы Сытник обнародовал этот разговор.
— А вы уверены, что тогда велась запись?
— Конечно. Эта стенограмма стала публичной благодаря СМИ. После чего я опубликовал ее у себя на страничке. Я еще записал видеообращение к главе НАБУ, в котором потребовал обнародовать все доказательства. Но он где начал меня обвинять? По телевидению. Логично же, чтобы там же все показал в полном объеме. Это же Директор НАБУ – руководитель органа, который должен бороться с коррупцией. Вот своим нынешним поведением разве он не дискредитирует его?! Я попросил опубликовать первых два рапорта агента Катерины, где она четко указала, что не видит смысла общаться с Поляковым. После них ее, правда, все равно отправили на задание. Но и в третьем рапорте текст был таким же.
Еще одно так называемое доказательство: якобы моя помощница покупала телефоны 22 ноября 2016 года. Смотрите, если, предположим, что она получила взятку от агента НАБУ, по логике ее сразу же на месте должны были задержать (это вам скажет любой следователь или прокурор). О’кей, вроде решили дождаться, чтобы купила телефоны. Она это сделала. А знаете, когда изъяли деньги из магазина? 19 июня 2017 года.
— То есть, по их мнению, эти деньги все время лежали в магазине?
— Они же ждали «набушников» (улыбается. – О.М.). И, понятное дело, у нас в магазинах принимают только доллары. А продавцы догадались, что это какие-то сомнительные деньги, 7 месяцев их хранили, и как только пришли сотрудники НАБУ, сразу отдали. Это не абсурдность?!
Следующий момент: деньги, по версии следствия, она получила 22 ноября, а телефоны покупались 21-го. Мягко говоря, несостыковка. Как и то, что она их заказала еще за две недели до этого, и ей трижды звонили из магазина, чтобы она их забрала, но все никак не успевала заехать. Теоретически моя помощница – Нострадамус (улыбается. – О.М.).
— Есть видео, где агент Катерина передает вашей помощнице Татьяне Любонько 5 тысяч долларов, и та сразу звонит вам отчитываться.
— Мы когда разобрали видео, нашли 47 несостыковок. Попросили на суде показать это все. Но представители Специализированной антикоррупционной прокуратуры заявили, что нет смысла больше его демонстрировать. Так вот эти разговоры, о которых вы вспомнили, самые интересные. Почему никто не говорит, что моя помощница и агент Катерина дружили, вместе отдыхали? У них могли быть финансовые отношения? Могли. Еще один простой вопрос: что происходило с ноября 2016-го по июль 2017-го? Восемь месяцев никто ни с кем не встречался, не общался, и тут вдруг объявляют, что помощница Полякова якобы почти год назад получила взятку. Это разве не показывает бредовость ситуации?
Если Сытник заявил, что год расследовали это резонансное дело, то за это время где-то можно было найти хоть 100 долларов?! Если они знали, что помощница взяла деньги, то на каком-то из этапов ее должны были арестовать. Чего ждать?
Но, к сожалению, директор НАБУ не умеет признавать ошибки. Наоборот, начинается уголовное преследование и открываются новые уголовные дела.
— Если вы начали чувствовать, что что-то не то, почему на очередной встрече с агентом Катериной не включили диктофон? У вас была бы своя запись.
— Я же парламентарий, а не следователь. В конце ноября 2016 года мы все же проверили компанию, которую она представляла в Украине. Та оказалась в состоянии банкротства. После чего я запретил своей помощнице с ней общаться.
Вот рассказывают: «Талантливый агент». А в чем ее талант? В том, что ее спалили и как агента уничтожили, потому что рассекретили?! Или в том, что ее изначально заставили сфальсифицировать дело?! Она же знала, что это провокация. Сегодня Генпрокуратура расследует факт попытки провокации в отношении меня, так как ей не удалось это сделать. Что по факту? Детективы НАБУ должны получить подозрение, агент Катерина – срок, а Сытник понести политическую или уголовную ответственность за то, что он делал. Он же знал, что Поляков не занимается янтарем, видел протоколы и рапорты. Но не остановился.
«С РОЗЕНБЛАТОМ МЫ НИКАК НЕ ПЕРЕСЕКАЕМСЯ»
— Когда речь идет о столь важных для страны вещах (как в этом случае — незаконная добыча янтаря), то процесс внесения изменений в законодательство проходит публично и громко. Почему с вашими поправками все было так тихо?
— Очень просто: во-первых, я не являюсь членом профильного комитета. Во-вторых, до этих событий я был, мягко говоря, непубличным человеком. Есть сотни правок депутатов, о которых не говорят. Это не значит, что обо всем, что ты делаешь, должны кричать все без исключения. Я считаю: чем меньше шума, тем больше пользы для страны. У нас, к сожалению, шумихи превращаются в пустой пиар, а законы не принимаются.
На самом деле, просто кому-то не понравилось, что я писал о реальных коррупционных нарушениях главы НАБУ. Решили: давайте будем бороться с Поляковым. Почему? Потому что он неугоден Сытнику. Какую выберем зацепку? Вот он хочет легализировать добычу янтаря, давайте за это посадим. Хотя причины можно было придумать, какие угодно.
— Был бы человек, а дело найдется?
— К сожалению. Но в результате за все кто-то должен ответить. Меня хотят судить за законодательную деятельность. Такого нет нигде в мире! В европейской стране никто бы не пришел с таким представлением. Потому что у них категорически запрещено наказывать парламентариев за законодательную деятельность и за попытку легализировать незаконный бизнес.
— В так называемом «янтарном деле» фигурирует ваш коллега Борислав Розенблат. Вы с ним сейчас общаетесь? Может, советуетесь?
— Скажите, в «янтарном деле» есть янтарь? Нет. Разве можно его так называть?! Это дело о лоббизме. Понимаете, изначально это фальсификация – людям хотели навязать, что это «янтарное дело». Почему журналистам не задать Сытнику вопрос: «Так, а где тут янтарь? Хоть один килограмм». Вот почему дело не назвали бриллиантовым? Можно же было выбрать любое название.
Вообще все так называемые доказательства НАБУ я считаю подтверждением моей невиновности. Поэтому я хочу, чтобы в материалах дела осталось все, что было. Но вот во время его рассмотрения в суде исчезли два «iPhone». Я даже письменно обратился, чтобы их вернули в дело.
— Почему они исчезли?
— Когда они пришли в суд, судья почитала, что деньги за «iPhone» нашли в магазине через восемь месяцев, и объяснила, что с такими доказательствами не может избирать меру пресечения. Поэтому отдельные страницы из материалов дела и исчезли.
— Так вы не сказали, что с Розенблатом? Поддерживаете связь?
— Мне нечего с ним обсуждать. Мы никак не пересекаемся.
«ПО ВЕРСИИ НАБУ, Я ВООБЩЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОВЕСИТЬСЯ»
— На прошлой неделе Соломенский районный суд Киева внес ваш залог (304 000 гривен) в доход государства и назначил новый — 608 000 гривен. В два раза больше…
— Меня обвиняют в покупке двух «iPhone». Сколько должен был быть залог в таком случае? Где-то тысяч 50 гривен. 304 тысячи – абсурдная и нелогичная сумма. «Набушники» потребовали от суда, и тот принял заведомо неправосудное решение. Я его буду обжаловать в Европейском суде по правам человека.
Сегодня забрали 304 тысячи, но это не так плохо. Потому что я уже являюсь потерпевшим и в этой ситуации – понес материальный убыток. Вот теперь у меня есть законные основания для подачи жалобы в ЕСПЧ. Ведь они не имели права требовать такой залог, так как по депутату, по которому парламент не дал согласие на арест и привлечение к ответственности, они не могли даже ходатайствовать о мере пресечения. То, что было сделано, – вне закона.
— Залог взыскали, так как вы отказывались надеть браслет. Оно того стоило? Не проще было сразу согласиться?
— Проще всего исполнять закон. По версии НАБУ, я вообще должен был пойти и повеситься. Они незаконно требовали от меня надеть браслет. Мы им на суде трижды доказали, что это неправильно. Тех «набушников», которые пытались это сделать, отстранили – они теперь не в моем деле.
— Но вы же все равно в браслете.
— Когда после всех неудачных попыток сотрудников НАБУ надеть браслет без соблюдения норм законодательства они с пятого раза провели процедуру законно, я его надел.
Вот почему НАБУ пытается незаконными действиями якобы соблюсти закон? Но закон одинаковый, как для Полякова, так и для Сытника. Или для Директора НАБУ он другой? Сытник выходит и говорит: «Наш Соломенский суд». Как вы думаете, в таком случае какие-то другие решения, кроме тех, которые нужны бюро, судьи будут принимать? Вряд ли. В любой цивилизованной стране после такого высказывания человека отстранили бы от должности, провели расследование и выяснили, что и как. В Соломенский суд «набушники» приносят флешки с готовыми, заранее написанными решениями, которые судьи распечатывают и зачитывают. В моем случае есть два примера, когда они давали информацию до судебного заседания, и судья расписывался, даже не читая то, что предоставили сотрудники бюро. В данном случае слово «суд» лучше не употреблять, потому что речь идет о Соломенском филиале НАБУ. Поэтому, когда они рассказывают, что нам нужен Антикоррупционный суд, то показывают: им необходим дополнительный инструмент для коррупции. Она в НАБУ процветает. А против тех, кто начинает о ней публично говорить, автоматически возбуждают уголовные дела. Вспомните хотя бы Дмитрия Суса или Евгения Дейдея. В НАБУ очень простая логика действий. Они манипулируют и используют структуру исключительно в личных целях. При этом нарушая все, что только возможно. Мы не говорим уже о негласной прослушке и нарушении других прав. На моем примере было четко показано, что никакой неприкосновенности не существовало. Сытник выбрал себе жертву – решил, что это будет Поляков, и НАБУ начало свои незаконные действия. Я сейчас показываю абсурдность ситуации, их фальсификации и личную предвзятость. Хотя Сытник рассказывал: «Я с Поляковым даже не знаком». После таких слов он обязан ходить к психиатру, а не я. Как же не знакомы, если мы общались?! Я понимаю, что когда ты грабишь страну, то за всем не успеваешь, потому что тебе надо то «Артемсоль» «раззуть», то с одного военного прокурора деньги вымогать или прослушивать телефоны военной разведки и гоняться за судьями. Конечно, тяжело со всем справиться.
Смотрите, везде в стране есть коррупция. Но существуют ключевые сферы, где государство несет миллиардные убытки – в энергетике, газе, янтаре. У меня созрел вопрос: А что с янтарной мафией? Она работала? Да. А Сейчас? Работает. Каждый месяц кто-то получает мзду? Конечно! И Сытник об этом знает, но никого не арестовывает. А вам не кажется, что этот «мыльный пузырь» был создан для того, чтобы сесть на поток, понимая, что теперь туда никто не полезет? Это риторический вопрос.
Я, к сожалению, много говорю о Сытнике. Но это он мне «бросил перчатку» — выдвинул против меня обвинения. Поэтому у меня нет другого выхода, как доказывать обратное.
— Кроме НАБУ, есть еще САП и ГПУ. Если бы они считали, что доказательства в вашем деле сфальсифицированы, то была бы соответствующая реакция. А они, наоборот, заявляют, что вы виновны.
— Когда в один из этих органов (не буду называть, в какой) принесли мои документы, то их вернули. Сказали, что тут нет оснований для возбуждения уголовного дела. Потом предоставили по еще одному депутату и сказали: «Вы возьмите Полякова, а мы – Довгого». Вот так разменяли. Придет время, когда вы узнаете все детали того, как это все проходило, в частности, как торговался еще один круглолицый и розовощекий товарищ (улыбается. – О.М.).
— Но дело у вас серьезное – вам грозит до 12 лет тюрьмы. Вы осознаете, что это не шутки?
— Обвинений нет, все доказательства показывают мою невиновность. Что я должен еще осознавать?! Я знаю, что открыли второе уголовное дело, занимаются третьим. Я осознаю, что они не дают нормально жить и в полной мере исполнять свои депутатские полномочия. Я понимаю, что они будут гоняться еще очень долго, фальсифицировать и делать разные подставы. Но какой у меня был выбор?! Пойти с Сытником на договорняк, как многие делают?
— А вам, кстати, предлагали пойти на сделку со следствие?
— Нет, не предлагали. Только были витиеватые намеки, что будет, если я их не буду трогать – как тогда бы развивались события. Они же думали, что я займу позицию, как и все до меня: буду молча смотреть на то, что происходит. Нет, я все вывернул наизнанку и показал, что происходит на самом деле. Я не собираюсь молчать или прятаться. Я принял формат максимальной публичности.
— Кстати, о публичности. До «янтарного дела» о народном депутате Полякове мало кто знал…
— (Перебивает, улыбается. – О.М.) Даже во фракции меня не все знали.
— Как вам нынешняя «слава»?
— Знаете, меня власть преследует не впервые. Когда-то я первым в стране «похоронил» Януковича, за что получил уголовное дело. Я жил на Майдане в палатке, и даже тогда не сбежал за границу. Сегодня вот вторая ситуация, когда меня преследует еще один товарищ – совсем не коррупционер и честный адвокат (ухмыляется. – О.М.). Но у нас в Умани так принято: никто, ни от кого не бегает. Вот я не бегаю и «держу удар». Стал публичным? Пусть так. Да, это был не мой формат. Но сегодня я открыт для общения.
Ольга Москалюк, «Цензор.НЕТ»
Фото: Наталия Шаромова, «Цензор.НЕТ»