В течение последнего месяца украинский бизнес, юристы, антикоррупционеры, журналисты и т.д. разделились на различные лагеря в спорах по делам Андрея Коболева, Андрея Пивоварского и Евгения Дыхне . О последней говорят немного меньше, но критики тоже хватает. Следующими в списке громких антикоррупционных фигурантов неофициально называют Максима Нефедова и Игоря Смилянского — предположительно из-за реформ таможни и «Укрпочты», однако оба пока не готовы комментировать перспективы таких дел.
Есть ли громкие дела против топ-менеджеров и реформаторов «приговором» для антикоррупционной реформы и всей антикорвертикали или это лишь маркер ошибок, которые следует исправить и идти дальше?
Какие споры вызывают дела Коболева и Пивоварского
Напомним, оппоненты последних громких дел НАБУ и САП называют их нападениями на эффективных менеджеров-реформаторов и заявляют, что антикоррупционные реформы зашли в тупик.
Оправдывающие действия САП, НАБУ и судебный процесс ВАКС отмечают, что все происходящее — нормальный процесс.
Лагеря сторонников и противников антикоррупционных громких дел не являются «высеченными в камне» и неизменными, а границы достаточно размыты.
Например, возглавляемый Виталием Шабуниным Центр противодействия коррупции сначала оправдывал все действия антикоррупционных органов, которые раньше продвигал, однако позже начал критиковать прокуроров и детективов за нарушение процедур и правил. Шабунин лично отказался комментировать ход дел, сославшись на нехватку времени и пребывание на Востоке Украины.
Исполнительный директор Центра экономической стратегии Глеб Вышлинский , ранее защищавший антикоррупционную реформу, публично извинился за поддержку антикорвертикали.
Юристы критикуют слишком высокие залоги по делам Коболева и Пивоварского , подчеркивая, что судебная практика не может работать только на исключениях из ограничений закона, и также указывают на недостатки следствия, что годами не может собрать достаточных доказательств, совершает ошибки с «назначением» потерпевших, как у деле Пивоварского уже после вручения подозрения, создает путаницу в показаниях свидетелей и документов и т.д.
Бизнес по делам Пивоварского и Коболева подчеркивает, что теперь технократы не захотят идти во власть, ведь при любых твоих реформаторских действиях ты можешь потом оказаться за решеткой.
разбиралось в том, не ставят ли под угрозу эти дела всю антикоррупционную реформу вместе с заместителем исполнительного директора по юридическим вопросам Transparency International Ukraine Екатериной Рыженко и председателем наблюдательного совета НАБУ Марком Савчуком.
Почему не стоит списывать всю антикоррупционную реформу
«Наше общество любит делить на черное и белое. С одной стороны, председатель правления Центра противодействия коррупции Виталий Шабунин , говорящий, что закон один для всех и мы можем открывать дела на всех подряд. С другой – гражданское общество, считающее это наездом на реформаторов», – объясняет ситуацию Марк Савчук.
В то же время, отвечая на вопрос, являются ли эти три дела нападениями на реформаторов и дискредитируют ли они антикорсистему, Екатерина Рыженко подчеркивает, что не стоит считать, что вся антикоррупционная система дискредитирована вместе со всеми реформами, состоявшимися с 2014 года.
«Есть ли вопросы к этим делам? Конечно есть, потому что здесь ряд проблем, которые явно не новые. Я бы еще отметила, что эти дела кроме Дыхне находятся на досудебном расследовании, поэтому совершенно не факт, что они завершатся обвинительным приговором».
Также результаты рассмотрения громких дел не могут являться аргументом для того, чтобы антикорсистема не обращала внимание на эпизоды с топполитиками или менеджерами, которые могут нарушать законодательство, отмечает она.
«Неправильно, что это преподносится как измена. Реформаторы такие же люди, и они тоже могут злоупотреблять. К тому же ВАКС создавался именно как высший институт, который расставлял бы все точки над «і» в таких делах», — считает Рыженко.
Впрочем, по мнению Савчука, главной проблемой этих дел является то, что расследователи плохо понимают, что такое финансовое преступление: то, что сторона обвинения называет преступлением, просто не является.
Он уверен, что дел против Пивоварского и Коболева просто не должно быть, потому что он не видит здесь нарушения в целом.
«Я не понимаю, как можно назвать преступником человека, выигравшего дело против «Газпрома», вернула $2,56 млрд в Украину. От этой огромной суммы они унесли малую часть себе. Вы называете это преступлением? Я не вижу здесь сущности преступления. Преступлением может быть, когда компания продает твоим знакомым продукцию по себестоимости или прямое похищение денег. Говорить, что государство недополучило деньги, потому что часть из них пошли на премию – это ерунда. По такой логике любое повышение зарплаты можно интерпретировать как недополучение прибыли.
Дело Коболева: умысел будет крайне тяжело доказать
Напомним, суть подозрения в отношении Андрея Коболева состоит в том, что в 2018 году он инициировал выплату премии в размере 266 млн грн в связи с финальным решением Стокгольмского арбитража. Напомним: оно обеспечило по результатам двух арбитражных производств и перерасчетов долгов с двух сторон выплату «Газпромом» «Нафтогазу» $2,56 млрд.
У стороны защиты хорошие аргументы относительно того, как назначалась премия Коболева, признает Екатерина Рыженко.
По ее мнению, обвинению будет крайне трудно доказать умысел Коболева сознательно обмануть наблюдательный совет и других участников этого процесса по ограничениям премий в 2018 году (адвокаты подчеркивают, что эти ограничения не касались НАК «Нафтогаза» — ).
При такой линии аргументов обвинение вопрос об ограниченности премий напрямую ведет в наблюдательный совет, из которого только одного человека опросили в качестве свидетеля.
Марк Савчук напоминает об открытом письме , написанном Клером Споттисвуд, который был главой наблюдательного совета «Нафтогаза» в 2018 году, подписан всеми членами наблюдательного совета, о том, что совет неоднократно обсуждал возможность предоставления этой премии с юристами.
Итак, по его мнению, тезис, который Коболев манипулировал наблюдательным советом, был опровергнут этим самым наблюдательным советом, который знал об ограничении премий госпредприятий.
Дело Коболева — суперсумма и браслет на ноге: оправданы ли они
Другой горячей темой стал залог Коболева – 229 млн грн, а также обязательство носить браслет как часть ограничительного мероприятия по нему.
Позицию обвинения Екатерина Рыженко объясняет тем, что меры пресечения, в частности браслет, не только о выезде-невыезде из страны и появлении на заседаниях, но и о потенциальном влиянии на следственные действия и ходе всего дела.
Артур Гмыря
thepage.ua
