Эксклюзивное интервью заместителя министра здравоохранения Павла Ковтонюка
Год назад в Украине стартовала медицинская реформа. Об успехах и неудачах в процессе ее внедрения, а также о том, чего ждать украинцам и медработникам в году нынешнем, в эксклюзивном интервью агентству «Интерфакс-Украина» рассказал заместитель министра здравоохранения Павел Ковтонюк.
-Как идет реформа?
— Надо наращивать темп, двигаться быстрее.
— Что значит быстрее?
— В 2020 году трансформация системы начнется на всех уровнях медицинской помощи. Поэтому нужно на очень высоких оборотах закончить 2019 год, чтобы специализированная медицинская помощь, включая стационарную, была максимально готова к изменениям в следующем году.
— В 2019 году в реформу должна вступить амбулаторная медицинская помощь, но если посмотреть на принятые нормативные акты, то не понятно, куда делись специалисты — кардиологи, урологи, невропатологи, др. Где они? Почему в списке включенных в реформу медицинских услуг только анализы и исследования и нет консультаций специалистов?
— Программа «Бесплатная диагностика» включает в себя анализы, исследования и даже операции по модели «тариф за каждую услугу». Что же касается консультаций специалистов как отдельной услуги, то в программе «Бесплатная диагностика» для них действует другой механизм. Однако это не означает, что эти услуги перестанут оказывать в поликлиниках и за них не заплатят. Просто они будут финансироваться по другой модели — фиксированный бюджет на все консультации, которые предоставляет медучреждение в течение года.
Услуги по программе «Бесплатная диагностика» — анализы, инструментальные исследования и пр. — будут оплачиваться за каждую процедуру. Так мы будем стимулировать медучреждения предоставлять конкретные услуги или манипуляции с использованием специального оборудования и отказываться от просто «разговоров» специалистов с пациентами.
-То есть, меньше консультаций?
— Меньше консультаций, которые ничем не заканчиваются. Консультация, которая, например, предоставляется в рамках диагностического обследования или операции одного дня, войдет в тариф услуги. Например, если вас проконсультировал гастроэнтеролог и сделал гастроскопию, то тариф будет определен именно на гастроскопию, а консультация является частью этой услуги.
— Он сам будет ее делать?
— Да, и это нормальная практика. Цель такого подхода — стимулировать врачей-специалистов оставаться специалистами-практиками, которые реально делают операции, работают в стационаре, но также ведут и амбулаторные приемы. К сожалению, сегодня в поликлинике большая часть консультаций заключаются в том, что врач поговорит с тобой и выпишет препарат, который рекламируют по телевизору. Некоторые врачи-специалисты уже забыли, когда последний раз были в стационаре. Иногда хирург в поликлинике только и делает, что выдает справки. Это не та медицина, которую мы хотим видеть. Поэтому принято решение: каждое медучреждение будет получать фиксированный бюджет на консультации и отдельный тариф за приоритетные услуги — исследования, анализы, медицинские манипуляции. Тогда руководитель медучреждения будет понимать, что ему нужно пересмотреть свой портфель услуг, покупать новое оборудование, обучать врачей.
— А как же тогда будет высчитываться стоимость консультаций при формировании фиксированного бюджета?
— Мы определим фиксированную сумму в год на медучреждение исходя из той численности населения, которая приходила к ним раньше.
— Но есть врачи, которые не проводят манипуляций, например, аллергологи или психиатры. Как быть с ними?
— Менеджер медучреждения будет понимать, что есть услуги, которые являются источником дохода, а есть те, которые нужно проводить в любом случае. Например, анестезиологи в больницах, которые сами не делают операций, но без которых операция невозможна. Так же и на амбулаторном уровне: ты не можешь быть амбулаторным медучреждением без определенных специалистов.
— А как вы будете привлекать к этому частные клиники?
— В частных клиниках специалисты тоже могут проводить исследования, анализы и операции одного дня. Они могут заключить договор о предоставлении услуг с НСЗУ и работать.
Между прочим, некоторые частные заведения самостоятельно переходят на такую модель, когда все консультации, которые получает пациент, входят в цену за курс лечения. Это нормальная модель, она стимулирует предоставлять конечную услугу — пролеченный случай.
Но принципиальный момент заключается в том, что мы хотим уменьшить долю консультаций врачей, которые не заканчиваются лечением, то есть сократить долю разговоров пациента с узкопрофильным специалистом в поликлинике.
— Как уменьшить?
— В будущем передать часть услуг врачам первичной помощи в тех случаях, когда требуются простые консультации. В то же время сделать акцент на стационарных медицинских услугах там, где реально нужна специализированная помощь. Мы идем в поликлинику к кардиологу лечиться, но на самом деле просто ходим за рецептом на лекарства. Но эту же функцию может выполнять семейный врач или терапевт. Если необходимо обследование, то семейный врач направит вас на диагностику к практикующему кардиолога. Если нужна операция — вас направят в стационар.
Кстати, с кардиологами сегодня большая проблема — люди, у которых есть серьезные подозрения на болезни сердца, не попадают в современные кардиологические центры, а остаются в поликлиниках у кардиологов, которые пытаются «долечить» пациентов огромным количеством лекарств. Итог — высокая смертность от сердечно-сосудистых заболеваний. Мы будем отходить от этого и развивать модель, которая распространена в западных странах, где медицина имеет два центра: семейный врач и сильный стационар.
— Я встречала такой аргумент, что на первичном рынке может работать капитационная ставка, более или менее покрывающая расходы, так как не все граждане придут к врачу. Поэтому можно на старте ориентироваться на 370 грн в год. Но на амбулаторном уровне, где тариф должен покрывать именно стоимость конкретной оказанной услуги, тарифы должны быть выше, чем предложило Министерство здравоохранения …
— Есть такое мнение, оно базируется на классической модели западных стран, которую, кстати, многие западные страны сейчас активно меняют, потому что она устарела. Новую модель мы строили с лучшими мировыми специалистами, с людьми, которые определяют, как дальше будет развиваться мировой подход к здравоохранению. Они нам и сказали: «Пожалуйста, пока у вас есть исторический шанс, не повторяйте ошибок других стран».
Согласно классической модели, специалисту оплачивают каждое его движение, каждое действие, каждое слово. Поэтому специалистам становится очень выгодно открывать офисы для разговоров с пациентами. Поэтому сейчас наблюдается тенденция комбинирования специалистов по семейной медицине со стационарной помощью. Если человеку реально нужна специализированная техническая помощь, то ее предоставят в стационаре. Если же нужна просто консультация, то ее может предоставить семейный врач. Вот именно к этому совету мы прислушались и решили простимулировать некоторые виды медицинских услуг, которых в Украине, к сожалению, пока очень мало. Нам нужно увеличить количество технологий в стационарных и амбулаторных учреждениях, и уменьшать количество простых консультаций.
— Тогда получается, что врачи, консультирующие пациентов в поликлиниках, должны исчезнуть?
— В перспективе десяти лет этот подход приведет к тому, что специалистам будет выгоднее работать в амбулаторных отделениях при больницах, оперируя и консультируя, или переквалифицироваться в семейной медицине, где также будут выгодные условия оплаты труда. Я надеюсь, что врачей, которые на консультациях просто выдают справки, со временем станет меньше.
— Как думаете, вас поддерживают эти специалисты?
— У нас есть четкая модель, которая поможет специалистам сделать из своего медучреждения высокотехнологическое заведение, где есть все необходимое оборудование для обследования и лечения людей. В Украине достаточно примеров, когда вместо традиционных «поликлиник для разговоров» создаются настоящие консультативно-диагностические центры, хорошо оборудованные, в которых работают хорошие специалисты. Именно таких должно быть больше!
— Когда вы собираетесь начать разъяснять грядущие изменения?
— Когда вся документация будет принята официально. Мы учли опыт изменений на первичном звене, поэтому решили, что сначала лучше принять решение в Кабмине, а уже потом рекламировать его.
— Когда это решение может быть принято?
— Мы придерживаемся процедуры: проект постановления по программе «Бесплатная диагностика» вывесили на общественное обсуждение, затем будет голосование на заседании Кабинета министров. Думаю, в начале февраля решение будет принято.
— Какие риски вы видите?
— Во-первых, это отсутствие информации о том, что происходит в поликлиниках. Какие, сколько и кому услуг предоставляется на амбулаторном уровне? Мы не знаем. Объективная статистика по этому вопросу отсутствует. У нас есть данные фокус-групп, референтных стран, экспертные оценки и статистика по некоторым регионам Украины, но объективную картину мы узнаем только в первые месяцы работы программы «Бесплатная диагностика».
Второй риск — поведение рынка частных игроков. На рынке амбулаторных услуг присутствуют сильные и крупные игроки, и существует несколько сценариев их поведения. Они могут серьезно вмешаться в рынок, например, зайти в программу «Доступная диагностика» и активно расширять свою сеть. А могут остаться в стороне.
— А к чему может привести активное вмешательство частных клиник, кроме того, что все украинцы будут обследованы?
— Если все будут обследованы в частных медучреждениях, но что будут делать коммунальные поликлиники? Они, как правило, очень большие, например, есть поликлиники в десять этажей. Если у них будет отток пациентов, останутся пустые здания. И местным властям придется что-то с этим делать.
Что касается частных клиник, то мы с ними в активном диалоге. Последняя встреча состоялась на прошлой неделе на площадке Американской торговой палаты. Некоторые частные клиники не устраивают предложенные нами в программе «Бесплатная диагностика» тарифы, но есть много и заинтересованных. В любом случае, все приходят на эти встречи. Думаю, если бы они не хотели работать с НСЗУ, не было бы и диалога.
— Они торгуются с вами?
— Да. Поэтому мы будем двигаться осторожно, посмотрим, как будет реагировать рынок и, возможно, изменим свою политику ценообразования. Но думаю, что сильно тарифы мы менять не будем.
— А как эти тарифы рассчитывались, на базе чего?
— Они рассчитывались нашей командой, которая готовит реформу с привлечением фокус-групп. Мы комбинировали данные и коммунальных, и частных медучреждений. Сразу скажу, что это не было широкое обсуждение, мы привлекли небольшое количество людей, которые хорошо знают свою работу. В результате сформировали те тарифы, которые близки к себестоимости услуг в частных клиниках. Особенно они выгодны для коммунальных учреждений, поскольку там традиционно себестоимость услуг ниже. А частное заведение сможет зарабатывать на большом объеме, а не на разнице между ценой и себестоимостью.
— Как-то не интересно становится заниматься частной медициной, исходя из того, что Вы говорите.
— Сейчас частным клиникам нужно переосмыслить бизнес-модель, по которой они работают. Так же было и с первичной медицинской помощью: раньше врач частной практики вел сто пациентов, но брал по 400 грн, теперь ведет полторы тысячи, но оплата за них стандартная, по тарифам. Это две разные модели работы семейного врача. Аналогично и с клиниками — брали малое количество пациентов, но по высоким ценам. А теперь будут наращивать мощности, обслуживая большой поток пациентов по себестоимости плюс небольшая маржа, зарабатывая на объеме. Обе модели выгодны, и это выбор частной клиники, по которой из них работать.
Но подчеркну — мы уже увидели реакцию частного рынка, позволяющая нам думать, что тарифы нормальные. Надеюсь, все будет хорошо.
— Традиционный вопрос, почему в списке амбулаторных услуг нет МРТ?
— МРТ не является классически амбулаторной помощью. То, что его делают в Украине при малейших проблемах со здоровьем, не является нормальной практикой. Аппарат МРТ должен работать в стационарах и им должны пользоваться врачи узкой специализации — онкологи, нейрохирурги и другие. В 2020 году начнутся изменения на уровне стационарной помощи, и МРТ будет включен в перечень услуг в стационарах.
— Просто часто МРТ используют для диагностики онкологических заболеваний …
— Именно так, но семейный врач не должен направлять на МРТ. Если есть подозрение, он должен направить пациента к профильному специалисту. МРТ — очень сложное оборудование. И не всегда такое серьезное обследование необходимо пациенту. У нас люди сами себе назначают МРТ, для профилактики. Это не нормально. Мы хотим отучить людей сразу идти в специализированную помощь, если их проблему можно решить на уровне семейного врача или узкопрофильного специалиста. Поэтому связь между семейным врачом, терапевтом или педиатром и МРТ просто не должна существовать. Именно поэтому МРТ на амбулаторном уровне нет.
— Реформа амбулаторной медицинской помощи начнется между президентскими и парламентскими выборами. Насколько сейчас сильны политические риски?
— Есть стратегия преодоления политических рисков: до парламентских выборов мы должны сделать две вещи. Во-первых, принять все необходимые нормативные документы. Во-вторых, максимально воплотить изменения в практику, чтобы как можно больше врачей и пациентов поняли, попробовали и положительно оценили новую систему. Очень много работы нужно выполнить именно в период выборов, но в 2020 году вся система обновится, это прописано в законе о медицинских гарантиях.
— Как вы оцениваете ход реформы в регионах Украины?
— Сейчас могу оценить только первичную помощь. Результаты в регионах очень разные: есть и лидеры, и аутсайдеры. Но заметили одну особенность — к переменам лучше адаптируются села и небольшие города.
— Что значит лучше?
— Эффект от изменений намного лучше. Больше людей выбрали своего врача и полностью им довольны, сервис в заведениях стал лучше, доходы врачей — выше. В городах-миллионниках все гораздо хуже.
— Почему хуже?
— Для меня это загадка. Я не могу объяснить, почему в Киеве есть заведения, в которых зарплаты медсестер снизились.
— Говорят о проблеме с коллективными договорами, которые нужно было подписывать, но никто не знал ….
— «Никто не знал» — очень слабая «отмазка». Почему в Жашкове знали, а в Киеве или Одессе не знали? В Харькове и Львове ситуация уже лучше. Мне очень трудно понять и объяснить, почему главврачи в крупных городах не понимают, что чем больше людей к ним придет, тем больше будет бюджет медучреждения.
Например, в Киеве, где людей проживает больше, чем по статистике, первичное звено может в «золоте купаться», но этого не произошло.
— Когда частные клиники получат больничные?
— Когда введем электронные больничные. Это произойдет в середине текущего года.
— А в чем проблема, почему она не решена до сих пор?
— Бланки больничных листов идут на область или город, где распределяются между учреждениями в ручном режиме. Это делает конкретный чиновник, который принимает решение, кому дать, а кому нет. Вот и все.
— Минздрав может что-то с этим сделать?
— Минздрав сделал все, что мог. Мы обязали выдавать бланки больничных всем заведениям, независимо от формы собственности, порядок выдачи тоже есть. Но все равно, решение принимает конкретный чиновник на местах.
— Когда реально может появиться электронный больничный?
— Электронные больничные мы планируем внедрить уже в середине года. Сразу скажу, что проект очень сложный и в нем задействовано несколько министерств.
— А в чем именно сложность?
— Сложность в том, что больничный — документ, который ходит между несколькими инстанциями — работодателем, медицинским учреждением и Фондом социального страхования, который подчиняется Министерству социальной политики.
Сегодня все стороны достаточно быстро работают над внедрением электронного листа нетрудоспособности. Динамика положительная. Мы упрощаем процедуру выдачи «коротких» листов нетрудоспособности. Не хочу заранее раскрывать все секреты — сначала примем решение с правительством, потом расскажем о деталях.
— Недавно был отстранен руководитель госпредприятия «Электронное здоровье». Что с ним не так?
— Продолжается проверка работы госпредприятия, это обычный процесс. Но работа продолжается. В текущем году мы хотим развить новые инструменты: врачи начнут работать с электронными медкартами, с апреля начнет работать электронный рецепт, во второй половине года заработает электронный больничный. Все по графику.
— Какие проблемы проявились почти за год реформы?
— В этом году может осложниться продолжение процесса автономизации клиник — их преобразования из бюджетных учреждений в коммунальные некоммерческие предприятия. С января этого года закончился льготный период и процесс автономизации становится более сложным — нужно больше документов и времени на их оформление. К сожалению, парламент не успел продлить льготный период, будем помогать депутатам принять законопроект, который лежит в Раде с сентября прошлого года, подключать Кабинет министров, работать с фракциями, которые нас поддерживают, чтобы уже на следующей сессии, которая начнется 5 февраля, принять закон.
Следующая задача — компьютеризация медицинских учреждений.
— А они еще не все компьютеризированы?
— Не все. Учреждения первичной медицинской помощи благодаря изменениям, которые мы начали внедрять в прошлом году, уже имеют неплохой уровень оснащения компьютерами. Но мы сейчас выставляем жесткие условия: компьютер в каждом кабинете, где ведет прием семейный врач, терапевт и педиатр. В поликлиниках и больницах ситуация с наличием компьютеров значительно хуже. В Киеве, Полтавской области, неплохие показатели. Но есть некоторые области, где в медицинских учреждениях вообще нет компьютеров. За год надо это исправить, ведь у каждого специалиста должен быть компьютер в кабинете. Без этого условия приобщиться к изменениям просто физически невозможно.
— Пилотный проект по реформе стационарной медицинской помощи в Полтавской области начнется?
— Пилот в Полтавской области начнется в апреле 2019 года. Он направлен на отработку Национальной службой здоровья процессов, которые будут происходить в 2020 году, когда НСЗУ начнет оплачивать услуги всех уровней медицинской помощи.
— Вы к нему также просчитали стоимость медуслуг?
— Нет, в 2019 году во время проекта в Полтавской области, НСЗУ будет работать с тем бюджетом, который есть. Просто средства, которые заложены в медицинскую субвенцию, проведут через новый механизм финансирования. Таким образом, новый механизм будет полностью испытан. Мы увидим, как это работает, возможно, увидим какие-то проблемы, которые нужно решить до внедрения системы по всей Украине.
— Насколько новый механизм позволит находить дополнительные деньги, увеличивать объем финансирования здравоохранения?
— Новый механизм открывает три новых источника дохода: дополнительные средства от роста экономики; средства, выявленные в результате расстановки приоритетов правительства; средства, которые находятся внутри системы здравоохранения и высвобождаются в результате эффективной работы больниц.
Мы частично можем рассчитывать на первые два источника и больше на третий. Почему так? Во-первых, хотя ВВП и растет, этого недостаточно. Скорее всего, в ближайший год дополнительных ресурсов у нас не будет. Поэтому нужно ориентироваться на внутренние ресурсы.
— Внутренние — это от граждан?
— Нет. Поясню на примере. Существует центр первичной помощи. Раньше как он зарабатывал? Был бюджет, который делился на «ставки», например, у руководителя было четыре ставки заместителей, которые фактически никто не занимал. Деньги из ставок шли на премии персоналу. Эта модель привлечения финансов долго работала до того, как мы начали менять модель финансирования. Но медучреждение заключило договор с НСЗУ, и начало работать иначе: руководитель учреждения может также принимать пациентов, выполняя одновременно и менеджерские функции, а четыре заместителя вообще не нужны. То есть, у клиники высвобождают средства изнутри. Думаю, в амбулаториях и стационарах очень большой внутренний ресурс.
— А тот ресурс, о котором было много дискуссий, — сооплата, она будет?
— Сейчас это не предусмотрено законом, пока соплатежей не будет. Хотя мы считаем, что сооплата является правильным решением и в будущем будем стараться воплотить ее в жизнь.
Опять же, сооплата не означает платную медицину. Например, у клиники может быть возможность получать дополнительные средства за то, что не входит в медицинские услуги, например, за услуги по массажу, физиотерапии или гостиничные услуги по размещению пациентов — если пациенты хотят палату с телевизором, они смогут за это официально заплатить.