_Добавить публикацию в закладкиПолитика разумных компромиссов и уступок МОН привела к торжеству реакционного ректората
Реформы в высшей школе пошли на попятную. На этой неделе Кабмин утвердил изменения в перечне отраслей знаний и специальностей, по которым осуществляется подготовка студентов в вузах. В частности, «международные отношения» вернули себе былую «элитность», обретя вновь статус целой отрасли. А «правоохранительные» специальности стали привлекательнее для абитуриентов, получив заветный статус юридических. Так что выпускники этих специальностей смогут идти прямиком в судьи и адвокаты.
На первый взгляд, это не такой уж большой шаг назад. Предыдущий перечень, принятый на Кабмине в апреле 2015-го, также был во многом компромиссом между реакционным «ректоратом» и реформаторами МОН, и в целом далеким от идеала. Однако за последние два месяца случилось еще несколько судьбоносных событий для академического сообщества — сомнительных назначений и откатов от реализованных реформ. Собранные вместе, они недвусмысленно свидетельствуют о том, что реформы высшей школы под началом Лилии Гриневич вот-вот заглохнут.
За что боролись…
Перед тем, как рассмотреть в деталях новый перечень специальностей, стоит напомнить, зачем в принципе полтора года назад был принят его предшественник. И что в нем было такого «прогрессивного», что не давало все это время покоя его противникам, сумевшим в итоге настоять на своем.
Принятый в июле 2014-го Закон Украины «О высшем образовании» предоставил университетам широкую академическую автономию. Одним из ее аспектов является право университетов самостоятельно формировать образовательные программы (специализации) и определять их содержание, в качестве ориентира используя перечень отраслей знаний и специальностей. Старая образовательная доктрина предполагала противоположное. Государственные стандарты диктовали, что и как должны были преподавать студентам в вузах: список нормативных дисциплин и количество часов на них, даже конкретные темы, которые должны были проходить в рамках этих предметов. Стандарт использовался государством, чтобы дать или не дать разрешение вузу открыть у себя такую специальность. Более того, любой преподаватель, не придерживающийся этого детализированного стандарта, мог стать объектом интереса Государственной инспекции учебных заведений.
Такой подход противоречил академической автономии, прописанной в новом законе. Поэтому потребовались новые стандарты — с фокусом на конечных компетенциях, которыми должен обладать выпускник, а также некоторых рамочных моментах вроде общей длительности обучения и итоговой аттестации. В упрощенном виде формула выглядит так: государство интересуется только результатом, а за то, как он достигается, отвечают сами вузы.
Для того, чтобы научно-методические комиссии (НМК) могли приступить к написанию этих стандартов, а вузы — образовательных программ, надо было принять обновленный перечень специальностей. Идеология, которую тогда продвигал МОН под началом Сергея Квита, придерживалась европейского подхода. То есть готовить бакалавров по «широким» специальностям («Политология», «Право»), а узкую специализацию оставлять для прохождения в магистратуре («Международные отношения» и «Международное право» соответственно). Логика такого подхода проста. Укрупненные специальности облегчают переход с одной программы на другую и расширяют выпускникам возможности поиска работы. К тому же унифицированный перечень ближе к европейским аналогам. Это упрощает процедуру взаимного признания дипломов и делает возможным создание программ «двойных дипломов» (когда украинские вузы сотрудничают с иностранными).
Сильно похудевший перечень — вместо 270 специальностей осталось чуть более ста — вызвал сопротивление «освитян». Большинство банально испугались усиления конкуренции. Ситуация, когда все работают под копирку, равняясь на спущенный «сверху» стандарт, убивала возможность соревнования как такового. Зато позволяла откровенно слабым или устаревшим кафедрам вести спокойную жизнь — их существование оправдывали одноименные строчки в перечне и соответствующие программы стандартов. Новый же подход дает возможность преподавателям самостоятельно составлять образовательные программы — современные, чутко реагирующие на потребности рынка труда. И бороться с их помощью за студенческий контингент (минимум 25% предметов теперь выбирают самостоятельно), а значит, и бюджетное финансирование. Причем такая конкуренция может быть не только внешней — между университетами, но и внутренней. То есть между кафедрами одного вуза. Качество образовательных услуг от этого выигрывает. А вот те, кто привык плыть по течению, рискуют лишиться кафедр и даже деканских кресел.
Неудивительно, что утверждение перечня Кабмином в 2015-м вылилось в небольшой скандал. В итоге опубликованный только через три недели список заметно «раздулся». За это время КПИ успел «выбить» детализированный список инженерных специальностей. Михаил Поплавский — выделение в отдельную позицию «Менеджмента социокультурной деятельности». Институт международных отношений КНУ им. Шевченко, обратившись в Мининформполитики, выхлопотал длинную и несуразную строку под названием «Международные отношения, общественные коммуникации и региональные студии».
Казалось, ничего не мешало этим вузам просто открыть одноименные образовательные программы. Но ректоры заняли другую позицию: чем больше строк со «своими» специальностями и больше соответствующих стандартов, тем безопаснее для сохранения привычного уклада. Именно поэтому даже полтора года спустя процесс добавления «своих» продолжился.
Реформы наоборот
Успешнее всех на этот раз оказались «международники». Им удалось пролоббировать восстановление «Международных отношений» в качестве отрасли знаний — постсоветское «ноу-хау». Оно идет вразрез с мировой практикой, зато реанимирует престиж и особый статус Института международных отношений. В эту отрасль добавили упомянутую «трехглавую» специальность и «Международные экономические отношения» — обе и так незаслуженно выделенные до этого в рамках отрасли «Общественные и поведенческие науки» наряду с «Политологией», «Экономикой», «Психологией» и «Социологией». В «международку» также удалось перетащить специальность «Международное право», ранее располагавшуюся в отрасли «Право».
Появилось также много дублирующих специальностей. Среди них «География», хотя уже есть специальность «Науки о Земле», охватывающая не только географию, но и геологию, геофизику, минералогию, геохимию, вулканологию, сейсмологию, метеорологию, океанологию и прочее. С точки зрения абитуриента устроиться на работу с дипломом «Науки о Земле» будет куда проще, чем с дипломом «География». Зато «географическим» кафедрам и «естественно-географическим» факультетам в рамках «привычной» специальности будет меньше работы по перестройке своих программ и научных интересов. Аналогичным образом появился «клон» в отрасли «Информационные технологии». Здесь в дополнение к уже существующим «Компьютерным наукам и информационным технологиям» добавили «Информационные системы и технологии».
Несколько «побед» удалось одержать медицинскому лобби. Помимо специальности «Фармация» появилась «Промышленная фармация». Сторонники такого решения отмечают, что последняя не является частью «Фармации», а скорее отдельная, более «инженерная» специальность. Следуя этой логике, ее стоило бы отнести к «технологической» отрасли под названием «Химическая и биоинженерия», а не к «Здравоохранению».
Явно поспешили и с внедрением специальности «Общественное здоровье» (Public Health). Само по себе нововведение более чем соответствует западным трендам. Но единственной школой, которая реально готова к выпуску специалистов в этой области, является Школа здравоохранения Национального университета «Киево-Могилянская академия». В то же время стандартов-ориентиров здесь как таковых не существует. Ранее подобной специальности не было — в той же Могилянке выдавали дипломы «менеджеров» и «управленцев». А до написания новых стандартов пока далеко. Это означает, что у медицинских вузов появляется соблазн создавать факультеты общественного здоровья на свое усмотрение, «адаптируя» под них свои устаревшие кафедры — к примеру, гигиены труда.
Новые специальности есть, стандартов — нет
Эти и еще ряд других изменений правительство утвердило, но пока не подписало. Однако это не значит, что есть поводы для оптимизма. Пока чиновники играют в подмену специальностей детализированными профессиями, работа над новыми стандартами высшего образования откровенно буксует. По предварительному графику стандарты к каждой из специальностей, отдельно для каждого образовательного уровня (бакалавр, магистр) должны были быть разработаны еще к началу учебного года 2016/2017. Но на сайте Минобразования для публичного обсуждения вынесены чуть более трех десятков проектов. Притом что специальностей — если считать с новыми — более 120. Впереди еще долгая процедура согласования с МОН и Нацагентством по обеспечению качества высшего образования (НАОКВО). Да и вопросов у экспертного сообщества к опубликованным проектам много — по части терминологии, содержания и т.д.
Пока нет стандартов, создание новых образовательных программ в вузах находится в подвешенном состоянии. Добавляет проблем и то, что аккредитационные требования к образовательным программам еще не сформулированы НАОКВО. А требования, содержащиеся в Лицензионных условиях, закрепленных Постановлением КМУ №1187 от 30 декабря 2015 г., по мнению вузовских представителей, слабые в этом помощники. Меж тем, первые программы должны быть аккредитованы уже весной 2017 года.
Минобразования загнало себя в тупик
Затягивание процесса написания стандартов, похоже, происходит не случайно. За последний месяц успело заработать НАОКВО. От него в большей степени, чем от МОН, будут зависеть все ключевые аспекты внедрения образовательной реформы в университетах. Во-первых, то, как будут сформулированы аккредитационные требования к образовательным программам. Во-вторых, кто (какие вузы, какие кафедры и т.д.) сможет доказать свое соответствие им, а кто нет. И, наконец, какие госстандарты получит академическое сообщество. Несмотря на то, что стандарты утверждаются указом МОН, их сперва должно согласовать Нацагентство.
Учитывая то, кто встал у руля НАОКВО и его стратегических комитетов, есть достаточно поводов опасаться, что затеянная реформа высшей школы будет вывернута наизнанку. Само агентство может возглавить Сергей Храпатый, бывший соратник экс-министра Дмитрия Табачника и его заместителя Евгения Сулимы. Месяц назад члены агентства выбрали Храпатого на эту должность. Правда, его кандидатура пока не утверждена Кабмином. Стоит напомнить, что попал Храпатый в Нацагентство по квоте государственных вузов (9 человек), но при загадочных обстоятельствах. Накануне выборов всего два вуза, а точнее их ученых совета (Академия таможенной службы Украины и Харьковский институт физкультуры) номинировали его быть своим представителем. Тогда как других победивших на выборах кандидатов выдвигало по 10, 20 и даже 25 вузов одновременно. Несмотря на куда большую поддержку в кругу рядовых педагогов, никто из них впоследствии не занял заметных должностей в НАОКВО.
Через две недели после выборов главы НАОКВО, 14 ноября, были сформированы комитеты и назначены их руководители. Рулить комитетом, который будет заниматься согласованием государственных стандартов высшего образования и стандартов образовательной деятельности, а также формировать показатели госзаказов будет Елена Колесникова. Она же — «теневой министр образования» от Оппозиционного блока. Колесникова прошла в НАОКВО по квоте Федерации работодателей Украины (ранее более известной как «федерация Фирташа»). Причем назначена она была президиумом Федерации, а не путем проведения съезда делегатов и голосования, как предусмотрено Законом «О высшем образовании».
Другим стратегическим комитетом, в чей круг полномочий входит аккредитация образовательных программ и независимых организаций оценивания и обеспечения качества высшего образования (в их задачах «срезы» знаний и тестирование качества подготовки в вузах) будет руководить Ирина Климкова. В отличие от Колесниковой, она стала представителем от частных вузов без нарушения формальных процедур. Однако возникает вопрос, каким опытом в сфере обеспечения качества образовательных программ обладает директор Кипрско-украинского культурно-образовательного центра Университета Никоссии при МАУП — того самого, который активно рекламирует себя как «возможность» обойти ВНО?
Министр Гриневич в Фейсбуке уже заявила о том, что будет «активно противостоять» и бороться с «людьми Табачника… [которые]… захватили НАОКВО, считают, что им удалось пристроить своего заместителя в Государственную инспекцию учебных заведений…». Но доверия этим словам мало. Тут впору вспомнить, что тот же Храпатый, на которого намекает министр, стал сначала руководителем Секретариата НАОКВО по представлению МОН, когда в него уже пришла Гриневич. А Александр Якименко, пока не утвержденный первый зампредседателя Государственной инспекции учебных заведений, не только работал в МОН во времена Табачника, но и ныне трудится там — на должности начальника отдела государственной инновационной политики Департамента инновационной деятельности и трансфера технологий.
С другой стороны, еще до «триумфального возвращения к ключевым должностям в системе образования» пресловутых кадров Табачника, о которых пишет Гриневич, МОН успело утонуть в компромиссах и уступках требованиям вузовского лобби. Полтора месяца назад МОН инициировало отмену обязательного знания английского языка на уровне В2 для получения ученых званий доцента и профессора. Соответствующая норма не успела проработать даже года. Инициатива МОН пока не вылилась в какое-либо решение. Но, учитывая, как Министерство пошло навстречу университетам в вопросе специальностей, все еще может быть.
Источник: dsnews.ua
