_Добавить публикацию в закладкиВ ближайшее время нас ждет очередная, «145-я» системная реформа. На сей раз (по требованию МВФ) произошло разделение ГФС на таможенную и налоговую службы, которые теперь представляют собой двух «разъединившихся» сиамских близнецов.
Видимо, в стане внешних кредиторов решили, что ГФС, как «простейшее», должно «размножаться» делением. А может, наивно предположили, что в четыре руки и в две головы перераспределять бюджетные финансовые потоки намного проще. По сути, налоговая и таможня — самые реформированные структуры в нашей стране. За все время существования их реорганизовывали добрый десяток раз. От полного разрыва до соития в едином «минсдохе».
Да и позиция МВФ, которая закладывалась в меморандуме с Украиной в виде так называемых «структурных маяков», больше походила на капризы девушки на выданье, выбирающей себе жениха: то не подходит, то прежнего подавай.
Совсем недавно фонд настаивал на объединении таможни и налоговой в единое юридическое лицо с одновременным созданием единых региональных офисов по методу открытого окна. Данное требование было «зашито» в старый меморандум. В новом ситуация диаметрально изменилась – только разделение.
Столь резкие перепады в настроении наших заокеанских друзей вызвали легкий «шок и трепет» в лагере местных политических элит, которые формируют структуру менеджмента государственных фискальных институций по «потоковому признаку» — в том смысле, что если есть финансовый поток с капитализацией более «ярда», то его нужно оседлать и снимать с него коррупционную ренту, которая и формирует тот самый подкожный жир политического истеблишмента.
Идея с единым офисом и «открытым окном» изначально подавалась как максимально приемлемая для бизнеса. Не нужно метаться между налоговой и таможней, все оформляется в одном офисе, и сам документооборот не только максимально ускоряется, но и оптимизируется. Но в МВФ очень быстро смекнули, что под видом кролика им пытаются подсунуть кота. Так часто бывает — доказано практикой сотрудничества Украины и МВФ.
Ведь сам меморандум с фондом – это в теории лишь обязательства Украины, причем добровольные, а ни в коей мере не прямые требования МВФ.
Пользуясь тем, что «гарвардские мальчики», занимающие средние звенья управления в Вашингтоне, особо не разбираются в изощренной византийско-иезуитской киевской схематехнике, наши умельцы научились буквально на ходу впихивать в меморандум «невпихуемое», то есть под видом реформ проталкивать чисто коррупционные интересы отдельных политических групп влияния.
Реформаторскими намерениями устлана у нас дорога в коррупционный ад для всей страны.
В таких случаях прозрение МВФ наступает слишком поздно. Да, там выявляют скрытые механизмы и закамуфлированные цели, но, как правило, наши чиновники уже успевают выполнить взятый на себя «обяз», ловко «всандаленный» в текст меморандума.
Внешние кредиторы по отношению к нам играют роль загадочных мондошаванов из «пятого элемента», лишь их слоган звучит несколько иначе: «Время не имеет значения. Важны только деньги!».
Они прекрасно понимают, что коррупционный каркас управления страной нельзя демонтировать просто так, одним взмахом волшебной палочки. Крысы не превратятся в импозантных кучеров, а тыква не станет золоченой каретой. На коррупции держится весь административный механизм, приводимый в движение «новой шляхтой».
Забрать коррупционную ренту в этой модели – все равно что лишить опричников опричнины, а феодальную дружину – полюдья. Азиатский, постколониальный тип управления требует наличие коррупционной основы: за зарплату, даже большую, здесь никто работать не будет.
Именно поэтому «вашингтонский обком» вовремя осознал ту простую истину, что спешить нужно медленно. А то «успеешь». Нынешние политические элиты уже поставлены на табурет, и петля начинает плавно затягиваться. Но саму «подставку» будут выбивать очень долго.
США, ЕС, МВФ (в общем, все те, кого у нас называют «внешним управлением») решили постепенно перенимать бразды правления над самыми капитализированными сегментами коррупционной модели экономики. Уже взят Минздрав, «Нафтогаз», Минфин и частично Нацбанк.
На очереди налоговая и… А вот здесь ставим многоточие. После разделения ГФС должны были состояться конкурсы на замещение вакантных должностей в налоговой и таможенной службах.
В первом случае налоговики уже получили своего руководителя (скажем так, человека, не чуждого «палате», но не № 6, а американской торговой), а во втором суд заблокировал результаты конкурса, где должен был победить бывший инвестиционный банкир, а ныне и.о. торгового представителя Максим Нефедов.
Хотя, с другой стороны, наблюдая «успехи» Украины в деле захвата внешних рынков, может, оно и к лучшему. Хороший инвестбанкир — необязательно хороший таможенник (как показывает практика, обратное утверждение у нас зачастую верно).
Таможня нынче является главным хлебным местом для кормления политических элит. Налоги в Украине уже практически никто не платит, и пост главного фискала можно спокойно отдать человеку «извне». Это уже халяльная для Запада структура. А вот пост пограничного «мытаря» пока – «харам». «Я без пропитания оставаться не могу. Где же я буду харчеваться?!» — примерно так шли переговоры с внешним «обкомом» по поводу таможни.
Как любое хлебное место, оно должно быть заточено под нового «государя». Именно поэтому назначение руководителя налоговой службы состоялось («почти» выпало из разряда квотных), а руководителя таможни нет (главная квота для будущих коалиционных торгов).
С одной стороны, таможенные поступления составляют 38% от общего фискального потока за год (376 млрд грн), в то время как налоговые – 62%, или 623 млрд грн. Но на таможне есть то, чего нет в налоговой, – концентрация финансового потока.
Наша налоговая модель «заточена» на налогообложении конечного потребителя, в основном за счет контроля импортных операций. Внутренний НДС съедается возмещением и составляет всего 79 млрд грн, в то время как импортный НДС – 295 млрд грн, обеспечивая львиную долю налоговых поступлений. Значительные суммы снимаются также в виде акциза на импортные товары (46 млрд грн) и пошлин (27 млрд грн).
Кроме того, от таможни зависит и возмещение НДС экспортерам в размере 120-130 млрд грн в год. Суммарно речь идет о финансовом потоке в 430 млрд грн лишь по налогу на добавленную стоимость (возмещение + импорт).
Именно поэтому основные схемы по НДС сейчас остались в системе таможни (индикативные цены, налоговые скрутки, товарный пересорт, когда импортные бананы превращаются в цемент для строителей, предоставляя им право на налоговый кредит). Кроме того, импортный акциз и пошлины – это еще 73 млрд грн поступлений в год. «Властелин таможни» получает контроль над кэш-фло в размере до полутриллиона гривен.
Посольство США, комментируя решение суда о блокировке конкурса на замещение вакансии руководителя таможни, назвало его «ненадлежащим». Пока это первое «американское» предупреждение. В Вашингтоне прекрасно понимают, что новому президенту нужен свой «золотой запас», а то «хлопцы разбегутся в разные стороны». Те же инвестиционные банкиры, но другие. Другой «хвасон».
В связи с этим возникает вопрос: что ждет нашу налоговую службу и не станет ли она новым «минздравом» для бизнеса, как Супрун – для населения? Обратимся к заокеанскому опыту.
Если сравнивать нашу фискальную службу с аналогичными структурами развитых стран, наибольшее отличие состоит в наборе сервисных функций. На Западе фискальные службы берут на себя большую часть администрирования налоговых обязательств, особенно в сегменте малого и среднего бизнеса.
Для этого к услугам плательщиков – специальные консультационные службы, личные электронные кабинеты, а также процедура налогового аудита, когда плательщик может абсолютно бесплатно заказать аудит, который поможет ему определить налоговые обязательства.
Уровень бюрократии и двойного дублирования функций на порядок ниже, чем у нас. Например, в США налогоплательщики получают 90% причитающейся им компенсации переплаченных налогов в течение 21 дня. Служба внутренних доходов США обрабатывает до 140 млн годовых деклараций физических лиц.
При этом численность службы составляет чуть более 80 тыс. человек: подразделения по обработке налоговых деклараций — 30 тыс. человек, по проверке налоговых деклараций — 35 тыс.; по взиманию налогов — 15 тыс., служба криминальных расследований – не более 3 тыс. Сравним это с 58 тыс. служащих ГФС Украины….
Ключевое значение имеет и правильно определенный функционал, «заточенность» государственного регулятивного органа. Применительно к налоговой службе США – это не задача поймать и «закошмарить» бизнес, а стимулировать добровольную уплату налогов.
Эта непростая задача решается посредством постоянного «диалогового окна» с плательщиком, своевременного возврата переплаченных сумм налогов, сокращения административной нагрузки на плательщиков.
Знакомство инвестора/плательщика с налоговыми правилами США, как в хорошем полицейском боевике, начинается с зачитывания прав.
Инвестируя в США, вы имеете право на:
профессиональное и вежливое обращение со стороны сотрудников Налогового управления США; на охрану личной информации и конфиденциальность в налоговых вопросах; на знание причин, по которым Налоговое управление США запрашивает информацию, а также того, как Налоговое управление США ею воспользуется, и что произойдет в том случае, если запрошенная информация не будет предоставлена; на представительство (как самостоятельное, так и назначенным представителем); на апелляцию в Налоговом управлении США или в судах при наличии разногласий.
В Украине же постоянные игры в дерегуляцию имеют весьма условное отношение к повышению инвестиционной привлекательности страны. Парадокс? Лишь на первый взгляд. Конечно, в данном утверждении тоже нельзя ударяться в крайности. Дерегулировать необходимо.
Но соблюдая баланс интересов плательщиков и государства. Но даже самая простая процедура регистрации предприятий не заставит иностранных инвесторов открывать бизнес в стране, которая ему не подходит. Хоть поставь в зале аэропорта «Борисполь» электронные терминалы, где путем нескольких итераций можно будет стать собственником фирмы (как это сделали в Грузии).
Если экономический ландшафт страны напоминает марсианскую пустыню, а внешняя среда агрессивна и опасна, предприятия не будут регистрировать даже если за это приплачивать. Смысл регистрировать предприятие на Луне, даже если это очень просто?
Следующий аспект, который создает благоприятный либо негативный фискальный фон, – процедура оспаривания решений фискальных служб и соответствующая судебная практика. На данный момент плательщику, который не согласен с налоговым решением, необходимо пройти процедуру апелляции в самой фискальной службе, а затем в случае отказа перейти к судебной процедуре.
А там рассмотрение дела может попасть даже в компетенцию Верховного суда (в случае неодинакового применения норм материального права). На все это уходят годы, значительные финансовые ресурсы и имиджевые потери. О том, как работает наша судебная система, упоминать не будем.
Анонсированная судебная реформа растянется на несколько лет (в лучшем случае). Но этого времени у украинской экономики нет. Через пять лет применять нормы материального права будет уже не к кому.
Украина могла бы пойти на беспрецедентное решение, на которое не решались страны-конкуренты: ввести отдельный коммерческий арбитражный суд, который рассматривал бы споры государства и плательщиков налогов, сформированный на прозрачной, профессиональной основе, с привлечением ведущих специалистов материального права.
Пусть его услуги стоили бы дороже, но он бы обеспечивал быстрое рассмотрение дел. И главное – честное и беспристрастное.
Что касается процедуры апелляции в самой фискальной службе, необходимо создавать аналогичные смешанные частно-государственные центры. Например, высший апелляционный совет по рассмотрению апелляций плательщиков налогов в ГФС, сформированный на паритетных началах из государственных чиновников и представителей общественных организаций – аудиторской палаты, юристов, финансистов.
Такой альтернативный орган смог бы достаточно быстро восстановить доверие инвесторов к возможности объективной налоговой апелляции в нашей стране.
Немаловажным фактом является и недопущение двойного правоприменения одних и тех же законодательных норм. К сожалению, в Украине даже не двойное применение одних и тех же норм, а тройное, а в особо тяжелых случаях – четверное.
Одна и та же норма закона может по-разному трактоваться в суде, в письме фискальной службы, в письме профильного комитета парламента и в заключении частного аудитора.
Работа в таком правовом поле напоминает движение по минному полю. Западные инвесторы к такому не привыкли: им подавай стандартизированные, четко определенные нормы, ведь у них белое – это белое, а не черное, потому что так суд решил.
В связи с этим работа ГФС по тиражированию писем и разъяснений должна «найти берега». Лучше всего право на такие разъяснения отдать специально созданному аудиторскому комитету при ГФС. С постоянной ротацией его участников, включая представителей плательщиков налогов.
Стоит ли ожидать дебютные идеи от нового руководителя налоговой службы, который прекрасно разбирается и в работе частного бизнеса, и в лучших практиках работы фискальных органов в ЕС и США, покажет время.
Ну, а таможня останется пока за скобками, до лучших времен. «Табурет» из-под ног дряхлеющих политических элит будут выбивать медленно. Главное, чтобы «новые» не стали клонами «старых». Или клоунами «внешних».
Хорошая фискальная система начинается с защиты прав тех, кто ее «кормит». Пора научиться не кусать руку дающего и не плевать в колодец, из которого «пьет воду» вся страна. У нас это будет самой сложной «увертюрой» реформ…
Алексей Кущ
