Сейчас важно понять, куда именно мы движемся, и есть ли у нас шанс, приложив в нужный момент и в нужном месте доступную силу, повернуть ход мировой истории в выгодном России направлении. Для этого, в первую очередь, следует трезво оценить как объективные факторы, прежде всего, вызванные закономерными последствиями от молниеносного радикального изменения привычного образа жизни большинства населения планеты, так и субъективную волю и активность других геополитических игроков, стремящихся поставить вирус на службу своим интересам.

COVID-19 и новый мировой порядок

Среди неминуемых последствий глобальной борьбы с коронавирусом, быстро превзошедшей по своему размаху объявленный Вашингтоном после 9/11 крестовый поход против международного терроризма, ведущая роль, по всей видимости, будет принадлежать влиянию на общественный порядок полученного опыта массовой изоляции.
Коронавирус, как справедливо утверждает ведущий российский  мыслитель современности А.Г.Дугин, повернул вспять развитие либеральной глобализации. На место свободного движения людей, товаров и услуг, приходят закрытые границы и перебои в международном транспортном сообщении. Надвигается масштабный экономический кризис, который станет жесткой проверкой на способность стран поддерживать существование в режиме относительной автаркии и действовать в рамках логики «помоги себе сам».
Однако было бы чересчур оптимистично рассчитывать, будто постепенно изживавшая себя в последние годы, но хорошо знакомая модель либерального мироустройства не будет заменена еще более губительной и разрушительной для человека – «постлиберальной» моделью с тем же самым набором скрытых бенефициаров, государственных, медийных и научных прислужников, еще более мощной ролью обновившегося после кризиса (по принципу выживает сильнейший) транснационального бизнеса и глобалистских структур управления.
Исход многовековой битвы политических идеологий отнюдь не предрешен. Напротив, кажется, что мы приближаемся к ее кульминационной точке.
Оценка «театра военных действий» или каким станет общество после нового «великого заточения»?
Ареной идеологического противостояния служит общественное сознание и в значительной степени коллективное бессознательное. На данный момент более трех миллиардов человек в мире переведены на домашний и больничный карантин. По разным прогнозам, он может продлиться (в различных формах и странах) от нескольких недель до двух и более лет. А также не единожды повториться в случае новых вспышек коронавируса или других инфекционных болезней.
Краткосрочными последствиями пребывания в изоляции, по оценкам психиатров, станет всплеск психических расстройств (депрессий, навязчивых состояний, панических атак), а также повышение уровня стресса в обществе. Из-за  массовой выработки «гормона стресса» (кортизола), временно подавляющего работу иммунной системы индивидов, это будет, в свою очередь, повышать вероятность новых пандемий.
Представление о долгосрочном эффекте от опыта массовой изоляции можно получить пересмотрев через призму современной ситуации наследие знаменитого французского философа историка М.Фуко, досконально изучившего развитие системы лепрозориев, тюрем, работных домов и домов для умалишенных в Европе и ее влияния на западное общество.

Согласно выводам ученого, широкая практика изоляции ведет к выработке нового отношения, и шире пафоса, применительно к изолируемым – они изгои, слабаки, люди, не способные сами отвечать за свое существование. Изменение легко увидеть, сопоставив, например, представления о  бедняках и умалишенных в Средневековье, как осененных особой Божьей благодатью таинственных скитальцах, и в Новое время (после введения практики изоляции), когда в них видели преимущественно нарушителей общественного порядка.

Применительно к нынешним обстоятельствам, когда социальное время во много раз ускорилось, уже сегодня можно зафиксировать изменение отношения к социальной группе больных (как зараженных, так и потенциально зараженных коронавирусом). Если на первых порах распространения COVID-19 сорвиголовы, дерзко пренебрегавшие соблюдением рекомендованных ВОЗ санитарных норм (в том числе по причине личного неверия в опасность вируса), еще могли в определенных кругах сходить за отчаянных удальцов, то ныне это для «всех» очевидные общественные вредители, диверсанты и короеды. Народное негодование по отношению к ним и их  симпатизантам достигло такого размаха, что популярные Интернет-спикеры вынуждены задним числом корректировать свои высказывания о карантине, чтобы не подвергаться  атакам хейтеров.
Заслуживающим внимания моментом по мере перемещение больного из диалектики жизни и смерти в пределы соотношения порядка и беспорядка является также обнаружение категории вины. Зараженный теперь несет на себе не печать Божественной кары или фатальной случайности, а попустительства человека к самому себе, нарушению норм введенного государством механизма изоляции. Ситуацию прекрасно иллюстрируют «общественные суды» в социальных сетях над нарушителями режима карантина, которые вынуждены выступать с оправдательными речами в случае даже, безобидных с точки зрения распространения эпидемии выездов с детьми на природу.
В результате, из больных (сначала коронавирусом, а потом, возможно, и другими инфекционными заболеваниями) создаются новые «чужие». Под знакомым обличием родственников, друзей и коллег ныне прячутся опасные «зомби». Как следствие, нарушается привычный ход вещей, разрываются социальные  связи, появляется новая грань в отчуждении и одиночестве, которое ученые давно признают «главной болезнью XXI века».

Особенностью нынешнего момента также выступает то обстоятельство, что массово изолированными оказались не только зараженные или люди с подозрением на вирус, но в отдельных странах подавляющая или наиболее политически активная (жители крупных мегаполисов) часть населения. При этом, многие из тех, кто должен сидеть дома, уже де факто или в потенциале являются безработными, т.е. зависимыми от поддержки извне.

Как представляется этот опыт может  изменить саму ткань социальной реальности в западных странах, в первую очередь, будет способствовать распространению покорности и иждивенческих настроений в отношении системной элиты, доверие к которой неуклонно падало в последние годы. Где  сегодня «Альтернатива для Германии», «Лига Севера» или «Национальное объединение», казалось перешедшие после успешных для европейских правых выборов в Европарламент в мае 2019 г. в победоносное наступление? В информационном поле с лишь большим трудом можно вычленить их позицию в отношении сложившейся ситуации вокруг COVID-19, тем более обнаружить какие-либо действия по ее выправлению. Между тем, пока мир неотрывно следит за тем как Э.Макрон, А.Меркель, Б.Джонсон и Ко, буквально, не щадя себя (по крайней мере, у последних двух COVID-19 официально подтвержден), борются с опасным вирусом, глава Федерального ведомства по охране конституции (выполняет функции контрразведки) объявил внутрипартийное объединение в АдГ «Крылья» экстремисткой организацией.
Результатом укрепления влияния традиционной элиты на растерянное и изолированное общество на Западе может стать возникновение нового (как это уже было в эпоху распространения в Европе Нового времени работных домов) социального договора, согласно которому власть возьмет на себя заботу о безработных в обмен на физическое и нравственное принуждение к новому порядку, прологом к которому является изоляция.
Эвфемизмом для этого неравноценного обмена кажется выступает широко продвигаемая сегодня ведущими американскими экономистами концепция «безусловного базового дохода» (ББД), которая гарантируя любому безработному (а в идеале и каждому члену общества) ежемесячный доход, фактически покупая тем самым его лояльность власти, делая его несамостоятельным, а в перспективе и вовсе ненужным, и одновременно освобождая государство от обязательств по обеспечению прав граждан на труд, оставляя работу уделом избранных.

Коронавирус и биополитика популяции

Порождаемые коронавирусом изменения в системе отношений власть-общество, по всей вероятности, откроют новую страницу в многовековом процессе установления элитами контроля над душой и телом человека как особью биологического вида и связанными с ним биологическими процессами (размножением, рождением и смертью). В настоящее время указанный контроль поддерживается путем заботы государств о показателях здоровья общества, продолжительности жизни и пр.
Однако, следуя логике Фуко, целью элиты является оптимальное приспособление общества к экономическим потребностям и процессам. Для этого государство проводит биополитику популяции, с одной стороны, дрессируя тела для увеличения их полезности и управляемости (в школах, университетах, казармах, заводах, офисах), а с другой – расчетливо администрируя саму жизнь путем ее подведения под государственные законы и нормы.
Современные технологии позволяют сделать еще один шаг в этом отношении – а именно программировать людей с целью оптимального удовлетворения потребностей экономики на уровне генома еще до их рождения, заменять отдельные анатомические элементы в человеке на механические приборы, замещать самих людей искусственным интеллектом.
Подобный античеловеческий по своей сути подход долгое время наталкивался на консервативные установки наиболее здоровой части общества. Однако, коронавирус дает возможность сторонникам трансгуманизма  заставить общественность под другим углом взглянуть на эту проблему. Когда из-за нового вируса (к которому ни у кого в популяции нет иммунитета) под угрозой оказывается само существование человечества, а  «ходить на работу» могут только искусственный интеллект и киборги, право государства на проведение «разумной» биополитики легко преподнести как если и не панацею, то абсолютно необходимое зло.
И здесь открывается «ящик пандоры» для любых нововведений такого рода: как то обязательное редактирование ДНК людей с целью повышения их «сопротивляемости к болезням» и улучшения «полезных» качеств (выносливости, дисциплинированности, но не ума), замена естественного деторождения лабораторным (раз уж социальные контакты придется время от времени ограничивать), слияние человека с искусственным интеллектом (чего  не сделаешь, чтобы сохранить работу в условиях повальной безработицы).
При этом, в длительной перспективе следует ожидать, что по мере увеличения роли власти в контроле и положительном регулировании жизни общества как биологической популяции, в качестве оборотной стороны, государство будет обладать все большим правом на смерть. Фактически это может сделать оправданным геноцид – т.е. истребление чужих популяций ради сохранения своей или истребление более слабых групп внутри популяции ради выживания сильных.

Кто участник «непрерывного заговора»?

Выше, следуя логике Фуко, не проводилось каких-либо разграничений между властью и государством, которые использовались как синонимы. Однако, в нынешний ситуации вопрос о том, что именно будет находится на полюсе «власти» в дихотомии власть-общество, имеет право на существование.
В частности, на фоне распространения коронавируса на все большую самостоятельную роль в управлении обществом претендует крупный бизнес. В то время как в России финансисты и промышленники привычно выстраиваются в очередь за государственной поддержкой, на Западе предприниматели объединяются с целью скорейшего преодоления COVID-19 и ее болезненных социальных и экономических последствий.

Одной из ключевых площадок для этого стала запущенная Всемирным экономическим форумом (ВЭФ) в феврале с.г. площадка COVID Action Platform (CAP), призванная мотивировать бизнес к поиску общих решений и инвестициям в медицину (в настоящее время включает более 700 компаний, из которых более 450 представляют крупный бизнес). На площадке также предполагается обмен данными исследований между крупными фармацевтическими компаниями-участниками для того, чтобы ускорить разработку  эффективной вакцины от коронавируса.

Запущенные CAP проекты по всему миру, в целом, соответствуют наборам рекомендаций по борьбе с «пандемией», активно тиражируемым авторитетными глобалистскими структурами, такими как The Elders. Их суть сводится к тому, что главы ведущих транснациональных компаний должны играть более активную роль в решении мировых эпидемиологических проблем, поскольку «правительствам, стоящим на первой линии обороны хронически не хватает финансовых и иных ресурсов на эти цели».
На первый взгляд, это лишь тривиальный пассаж о повышении социальной ответственности бизнеса. Но он способен заиграть новыми красками на фоне реальности массовых карантинных мероприятий, перебоев в международных цепочках поставок, угрозы «закрытия» целых отраслей экономики и активно подогреваемых в информационном пространстве сомнений в способности государств справиться с «пандемией».
Фактически для верхушки делового сообщества проблема может быть поставлена таким образом: государственная бюрократия настолько неэффективна в решении глобальных вызовов, что бизнес уже несет чрезмерные потери и просто вынужден начать играть первую скрипку в социальном управлении и администрировании, как это ранее было в финансовой (создание института независимых Центробанков) и экономической («невидимая рука рынка» как противовес государственному дирижизму) сферах.
Иными словами, коронавирус может привести не к перераспределению благ между государством и бизнесом (последний вроде бы и так везде устроен весьма недурно), но к передачи бизнесу новой порции государственного функционала. Вопрос, правда, что тогда станется с государством и не легче ли будет его устранить как весомую расходную статью национального бюджета в период, когда мир остро нуждается в деньгах на борьбу с «пандемией» или новыми глобальными вызовами?
И все ж же более вероятным (и менее травмирующим для общественного сознания) представляется сценарий создания мощных государственно-частных партнерств под решение конкретных социальных проблем, в которых роль национальных правительств плавно будет умаляться до тех пор, пока они не станут просто «ширмами», исчезновения которых в какой-то момент никто уже не заметит.

COVID-19 и «Большой брат»

Инкубатором для создания подобных «партнерств» в условиях распространения коронавируса вполне может послужить сфера цифрового отслеживания пользователей электронных устройств (включая данные об их местонахождении, транзакциях, интересах, настроениях, состоянии здоровья и т.п.), в которой IT-компании продвинулись до такой степени, что уже ориентируются не столько на сбор и анализ персональных данных, сколько на «программирование» соответствующих показателей (вспомните скандал с Cambridge Analytica).
Без видимой на то причины (тем более экспертного обсуждения), широкое применение систем электронного наблюдения за гражданами уже рассматривается чуть ли не как наиболее эффективная государственная мера в борьбе с коронавирусом. Как фиксирует небольшая экспертная группа Top10VPN, специализирующаяся на защите персональных данных, под предлогом коронавируса новые механизмы цифровой слежки за гражданами только в марте с.г. были введены в 20 странах. Они включают применение систем для сбора и анализа данных о геолокации пользователей с мобильных устройств, принуждение граждан к установке приложений, позволяющих отслеживать в реальном времени их местонахождении, использование банковских данных и системы распознавания лиц.
В предложенном Д.Трампом в марте с.г. в пакете стимулирующих мер для поддержки американской экономики в условиях коронавируса стоимостью 2 трлн. долларов, как минимум 500 млн предусмотрено для передачи Центрам по контролю и профилактике заболеваний США (федеральное агентство министерства здравоохранения США). Указанной структуре вменяется в обязанность создать в 30-дневный срок «систему отслеживания и сбора данных» о здоровье американских граждан с использованием технических платформ и мобильных устройств.
Даже в Старой Европе, где к вопросам «тайны частной жизни» всегда относились крайне чувствительно, Еврокомиссия под «шумок» коронавируса договорилась с крупнейшими европейскими мобильными операторами (включая Orange, Vodafone, Deutsche Telekom и др.) о получении от них геолокационных данных пользователей «для отслеживания распространения коронавируса». Примечательно, что решение принималось без согласования с Европарламентом (члены которого сидят дома на карантине). И лишь одна представительница ЕП на деле продемонстрировала резистентность к вирусу своих либеральных убеждений.  В частности, она обратилась к еврокомиссару по внутреннему рынку с официальным письмом, в котором поинтересовалась «целесообразностью сбора такого количества личных данных о геолокации в условиях, когда большинство европейских граждан сидят на домашнем карантине»

Обращает на себя внимание тот факт, что все принимаемые меры по «слежке за населением» не имеют ограничений по времени, а значит значительная часть из них может быть использована и после преодоления эпидемии, в том числе под предлогом предотвращения «новых вспышек вируса». Как подчеркивает глава отдела цифрового права Top10VPN С.Вудхэмс, тесное сотрудничество государств с бизнесом в сборе данных о гражданах несет также большие риски, связанные с хорошо известной проблемой недостатка транспарентности в деятельности IT-компаний.

Более того, спешность создания новых «умных систем контроля» над населением, очевидно, угрожает внедрением в них большого числа уязвимостей, которые легко могут быть использованы как геополитическими конкурентами, так и киберпреступниками. Показательны, в частности, распространенные в российских телеграмм-каналах (НЕЗЫГАРЬ, IT и СОРМ, Образ будущего, ВЧК-ОГПУ)  31 марта с.г. слухи о том, что «софт, которым пользуется мэрия Москвы для распознавания лиц и слежки, разработан и поддерживается компанией из Эстонии», куда якобы должны будут передаваться все данные москвичей, попавших под камеры.

Еще немного Фуко

Французский ученый разработал весьма важное для понимания логики развития событий понятие «власти-знания». Согласно его выводам, власти как таковой имманентно присуще стремление «дисциплировать» и «упорядочивать» неразумную массу (которая сама по себе является недопустимым безобразием). Из-за этого власть тяготеет к расчленению этой «массы» на отдельных индивидов и помещению каждого из них в «дисциплинарное пространство». В качестве примеров «дисциплинарных пространств» Фуко приводит тюрьмы, казармы, больницы, психиатрические лечебницы, учебные заведения, обитатели которых под угрозой наказания обязаны соблюдать строгий внутренний распорядок.
Современные технологии позволяют превратить в «дисциплинарное пространство» весь мир, поскольку каждый человек может быть в нем легко найден, «просчитан» и идеальным образом приспособлен к экономическим потребностям и процессам, сообразно анализу его цифрового профиля (CV, местонахождение, интересы, контакты, физическое состояние, психо-эмоциональный фон на заданный момент времени).

При этом, власть, по Фуко, сама того не осознавая, предрасположена к тому, чтобы развивать свое знание о людях, как объектах создаваемых ее дисциплинарных (неестественных) пространств – собирать статистические данные, создавать базы этих данных, анализировать их (например, с помощью искусственного интеллекта). Власть таким образом реализует себя в форме власти-знания и черпает из этого свою легитимность.

Как следствие, ощущая угрозу своему существованию (например, из-за утраты доверия со стороны граждан, экономических неурядиц, геополитических вызовов), для власти вполне естественно стремиться к укреплению «дисциплинарных» функций и полномочий. И в этом случае «пряник» (обещание многократно поднять уровень жизненного комфорта и безопасности в обмен на получение личных данных пользователей), традиционно намного менее эффективен, чем «кнут» в качестве средства, позволяющего загнать человечество в «глобальный цифровой концлагерь».

Кому выгодно?

Коронавирус, как случайное или намеренное созданное (физически и информационно) явление, очевидно, будет учитываться и использоваться сообразно их целям всеми геополитическими акторами. Однако, уже вполне оформившееся течение событий, показывает, что чьим-то интересам он будет соответствовать в большей, а чьим-то в меньшей степени.
Не затрагивая экономическую сторону проблемы (на это есть квалифицированные эксперты) и отталкиваясь от сказанного выше, вполне естественно причислить к бенефициарам IT-сектор. В условиях карантина он фактически становится государствообразующим, поскольку находящиеся в режиме домашней изоляции люди начинают всецело зависеть от цифровых средств связи (как источников информации, средств производства, социальных контактов, доставки продуктов и других товаров, развлечений и пр.). Кроме того, в услугах IT-компаний, интеллектуальных и технических ноу-хау заинтересованы правительства всех стран.
Наряду с этим об успехах в условиях распространения коронавируса вполне могут отчитаться поборники тотальной цифровизации социального пространства, такие как например финансируемый фондом Билла и Мелинды Гейтс проект ID2020 (почитать о нем можно здесь — https://www.fondsk.ru/news/2020/03/25/borba-s-koronavirusom-i-bolshoj-brat-50441.html). Проект представляет собой государственно-частное партнёрство, куда входят такие компании как Microsoft, Accenture, PricewaterhouseCoopers, Cisco Systems и ориентирован на обеспечение всех людей на планете к 2030 г. уникальными цифровыми индентификаторами личности. Согласно данным с сайта структуры, «пилотные» проекты планируется обкатать на беженцах, а также в ходе вакцинации детей.
Кроме того, в более выигрышном по сравнению с другими положении оказались те, кто предсказывал новую пандемию и заранее готовился к ней: от Университета Дж.Хопкинса, который совместно с Всемирным экономическим форумом и фондом Билла и Мелинды Гейтс в октябре 2019 г. провел эксперимент по моделированию развития пандемии коронавируса, до   Совета по мониторингу глобальной готовности (Global Preparedness Monitoring Board, GPMB), выпустившего в сентябре 2019 г. доклад, в котором указывалось на реальность угрозы появления «легко передающегося, летального, респираторного патогена, способного убить от 50 до 80 млн человек и сократить мировой ВВП на 5%». Весьма забавно, что на первой странице указанного доклада фигурирует объект, неотличимый для неспециалиста от массово гуляющих по Интернету изображений коронавируса.
Конечно, это пока не более чем крошечные кусочки большого пазла, который еще предстоит собрать. Важно, однако, другое. Россия, судя по всему, не предполагалась и не рассматривалась другими игроками, как потенциальный фаворит «коронавирусного» забега. Так, по расчетам GPMB в случае разрушительной эпидемии, ущерб от нее должен распределяться неравномерно: «США и Германия потеряют из-за болезни менее чем 0,5 процентов ВВП, в то время как более бедные страны – от Индии и России до государств Центральной Африке — более 2 процентов». Однако, ход событий, прежде всего спешные меры предпринимаемые для борьбы с COVID-19 администрацией Президента США, которые сегодня лидируют в мире по числу зараженных, вновь подтверждает аксиому, что статистика – лукавая вещь. Думается, что вход в число тех, кто не только пострадает от коронавируса, но и сможет использовать его во благо, не закрыт, и очень многое сейчас зависит от политической воли и решительности действий.

Оптимистичный сценарий для России?

Все сказанное выше в значительной части относилось к западным государствам, бывшим предметом изучения для Фуко. У России, которая традиционно лишь имитирует выработанные США и Европой модели и практики, есть, на счастье, широкое пространство для маневра.
Даже «в базовом сценарии» — если ничего не осмыслять и слепо копировать подходы Запада к борьбе с COVID-19 – едва ли в конце пути мы получим сходные результаты. Наш «карантин», который на деле вовсе и не карантин и не режим ЧС, – это всеобщие каникулы, которые русский народ воспринимает как «гибрид» нового года и майских выходных и рвется провести его за шашлычком на природе. Поэтому и наш «цифровой концлагерь» едва ли будет напоминать зарубежные аналоги – слишком большая территория и инерция, слишком много раздолбайства на местах при очевидном дефиците Собяниных. Тем более за пределами больших городов – все еще terra incognita для столичных чиновников (не говоря уже о «серых кардиналах» коронавируса на Западе), заповедная территория с русалками, лешими, богатырями, юродивыми, на которую не так-то просто накинуть цифровой аркан.
Русский человек прекрасно знает, что ходит под Богом, сегодня жив-здоров, а завтра его свалит короновирус или сосулька, упавшая на голову. В отличие от Запада мы не переживаем культурный шок от того, что прочность системы здравоохранения не выдерживает давления эпидемии, госаппарат не проявляет необходимую сноровку, а люди страдают. Мы-то давно привыкли «ходить в больницы только помирать», ждать от бюрократии только поводов для новых шуток сквозь слезы и надеяться лишь на Создателя.
По-настоящему серьезные психологические трудности сейчас испытывают, главным образом, жители мегаполисов, успевшие перестроить себя на либерально-нигилистический лад. На их «внутреннюю Европу» сегодня обрушивается не только русская действительность («столько Бога вокруг»), но и лишенная привычного марафета действительность западная. Показательно, что многие российские экспаты, еще недавно со смаком хулившие Россию из заграницы, сегодня просят их репатриировать.
Так что перед Россией стоит сегодня выбор иного порядка. Можно попытаться отсидеться в сторонке по принципу «моя хата с краю». Как видится, главный государственный ресурс, запас терпения русского народа,  это пока позволяет. А можно взглянуть на битву с поднимающим голову Левиафаном не только как на личный бой с «зеленым змием», явно окрепшим в условиях  самоизоляции, а как на вызов экзистенциального порядка.

Мотивирующим началом здесь может послужить  аналогия с событиями «арабской весны». Тогда некие силы (теперь уже известно какие, а в 2011 г. никто про это и слышать не хотел) «наложили» давно подготовленный ими сценарий на удачно сложившуюся для них социально-экономическую обстановку в арабских странах (неурожай, рост цен на хлеб, высокая доля молодежи с ее «бунтарскими замашками» в общей численности населения) и, как говорится, понеслось. Дальше оказалось неважно, с чего все началось, и «был ли мальчик». СМИ и НПО профессионально делали свое дело, к ним подключались правительства, затем ООН. И теперь мы имеем то, что имеем. Карта «Большого Ближнего Востока» перекроена. И здесь — вся суть.

Перекроена она не полностью и совсем не так, как того хотели те, кто всю эту «арабскую весну» организовал. И произошло это благодаря тому, что в дело вмешалась Россия.

Россия, не только вечная и идеальная, но и близкая, со всеми ее актуальными проблемами достаточно сильна, чтобы вмешаться и теперь. Возможно, именно теперь, когда смерть дышит человечеству в лицо (она, конечно, всегда дышит, но все об этом забыли, а сейчас, наконец-то вспомнили).