закладки →«Под «обложкой» открытых списков Верховная Рада приняла, фактически, еще более закрытую избирательную систему», — начинает беседу с «АиФ в Украине» глава Комитета избирателей Украины Алексей Кошель.
«Три орешка» для партий
Алексей Николаевич, почему вы так считаете?
Есть три признака, три элемента закрытых списков в принятой избирательной системе. Из-за этого ее нельзя назвать системой с полностью открытыми списками. Первый элемент – это то, что сохраняется так называемая «закрытая девятка». Президент ветировал Избирательный кодекс, принятый парламентом прошлого созыва, и, в частности, указывал на то, что ВР предложила «закрытые десятки» — если политсила преодолевает 5%-ный барьер, то первых десять кандидатов из общенационального ее списка обязательно проходят в парламент. Но вместо того, чтобы ликвидировать эти «десятки», парламент пошел путем сохранения интересов политических партий и оставил «закрытые девятки». Так что здесь я не вижу принципиальной разницы и учета замечаний президента.
Каков же второй признак?
Традиционно часть депутатов в общенациональных списках получают места в парламенте через механизм компенсационных мандатов. Проще говоря, «цена» мандата может составлять 25 тысяч голосов, а партия в округе получила 52 тысячи, то есть, два мандата и две тысячи так называемых «голосов остатка». По результатам парламентских выборов 2019 г., этих «остаточных» голосов было бы 1,5 млн, а это – 60 мандатов.
И третий механизм…
Наиболее странным и абсурдным кажется предложение парламентариев ввести такую норму: в округе, чтобы кандидат продвинулся в избирательном списке, ему необходимо получить более 25% голосов от избирательной квоты. То есть, если моделировать ситуацию по результатам выборов 2019 г., это — чуть более 8 тыс. голосов. Что мы получим в итоге? Скажем, партия имеет хороший рейтинг в одной из областей, и на первые места в региональном списке она может «ставить» кумов, братьев, политических спонсоров – все сомнительные кандидатуры. И кандидаты, которые пройдут дальше, могут просто «растянуть» голоса, не преодолеть этот условный барьер в 25%. Иными словами, кандидаты, которые будут на первых местах (невзирая на количество полученных голосов — пусть даже символическое), имеют гораздо больше шансов пройти, чем те кандидаты, которые будут дальше в списке. Это – открытый механизм для коррупции, торговли местами. То, за что критиковали систему с закрытыми списками, мажортарку – за скупку голосов. Но это также будет свойственно и новой системе, хоть и в меньшем масштабе.
Избирательный квест
Кто получает наибольшую выгоду от таких нововведений?
Если посмотреть на результаты голосования за них, то на ум приходит только одно: депутаты проголосовали за выгодную для себя избирательную реформу. Эта система усиливает позиции партий и снижает позиции украинских избирателей. А открытые списки предусматривали как раз, чтобы избиратель мог реально влиять на движение мест в избирательном списке.
Но мы получили рекордное количество голосов «за» Избирательный кодекс, его поддержали все парламентские фракции. Однако у меня складывается впечатление, что две трети (то есть, подавляющее большинство депутатов) не представляли, какие же будут изменения. И профильный комитет ВР даже не пытался провести детальное моделирование, чтобы понять, какими будут последствия принятия этой системы.
А какими они могут быть?
Избирательный кодекс предполагает чрезвычайно сложный избирательный бюллетень. И я убежден, что мы потеряем десятки процентов голосов, когда избиратели не смогут в нем разобраться – какая бы ни была проведена просветительская кампания. Представим, что в выборах будет принимать участие несколько десятков политических партий. У каждой партии, кроме названия, будет перечислена первая «девятка» кандидатов, а также кандидаты в избирательном округе. В конце бюллетеня, который может быть размером и в метр, и в полтора, избиратель должен будет поставить значок напротив имени кандидата именно в региональном списке. А на практике (это подтверждает опыт многих стран) мы получим результат, когда избиратели будут голосовать за лидера общенационального списка, просто за «номер один» в региональном списке, и так далее.
Почему был выбран один из самых сложных вариантов избирательного бюллетеня?
Для меня это – загадка. Но если парламент не доработает Избирательный кодекс, у нас будет не вечер подсчета голосов, а ночь и утро – причем, чрезвычайно скандального подсчета. И уже на следующий день после выборов начнется большая дискуссия о том, что следует изменить Избирательный кодекс, поскольку система себя не оправдала.
Удобные правила игры
Это не может быть попыткой ВР защититься от влияния президента? Системой предохранителей?
Нет, я все-таки думаю, что это – стремление быть среди победителей. Для всех политсил было очевидным, что голоса за Избирательный кодекс будут найдены, поскольку это было обещанием со стороны монобольшинства. К тому же, практика показывает, что за счет голосов депутатских групп-сателлитов большинство голосов в ВР найти несложно. И, поэтому, другие фракции парламента просто захотели получить статус «победителя», дополнительную историю успеха. Хочу напомнить, что скандальная история с открытыми списками тянется уже довольно много лет. Скандальная она из-за того, что многие политики и политсилы строили свои избирательные кампании на одном обещании – ввести открытые списки. То есть, тема эта стала чрезвычайно политизированной.
И нужно было просто «сделать что-то»?
Да. Есть ведь много моделей избирательной системы с открытыми списками, какие-то из них лучше или хуже зарекомендовали себя в разных странах. И мне непонятно, почему в Украине была избрана такая странная конструкция. Но, с другой стороны, все предельно ясно – эта конструкция удобна политическим партиям. Давайте представим, что партия преодолевает 5% барьер, около 20 народных депутатов гарантировано проходят по спискам, плюс – несколько проходят благодаря компенсационным мандатами еще часть – из-за того, что их коллеги не преодолели 25% отметку избирательной квоты, то есть, «растянули» голоса. Таким образом, у малых фракций (преодолевших 5-7% барьер) практически гарантировано большинство депутатов проходит по закрытым спискам. То есть, у партийных лидеров сохраняется монополия на принятие решений: они лично, а не избиратели, будут решать, кто станет представлять политсилу в парламенте. Такая реформа является достаточно удобной: с одной стороны, можно отрапортовать избирателям, что все выполнено, списки открыты, реформа произошла, мы победители. А, с другой, партии сохраняют для себя удобные правила избирательной игры.
Страна-рекордсмен
Вы упомянули, что существует много более «качественных» избирательных моделей. Какие из них подошли бы Украине?
Если говорить об избирательной реформе, я бы ни в коем случае не копировал на украинскую почву никакую систему. Ведь это зависит от многих обстоятельств – например, сильные или слабые политические партии в стране.
Украинская специфика – это засилье политической рекламы. Когда мы говорим своим европейским коллегам, что в нашей стране на последних выборах на рекламу официально истрачено 78% избирательных средств, у них просто «большие круглые глаза» делаются. Они попросту не могут представить, что на украинских выборах настолько мощный рекламный «маховик». Украина, в целом – один из рекордсменов в Европе по уровню расходов на выборах. И это страна, находящаяся в перманентном экономическом кризисе, в состоянии войны! Мы позволяем себе расходы на выборы, в 2-3 раза превышающие, например, траты в Польше на выборы в Сейм или на польские президентские выборы.
Поэтому нашим предложением было внести в Избирательный кодекс соответствующие ограничения, чтобы тем самым уменьшить влияние политической рекламы. Как минимум, предусмотреть уменьшение таких расходов на треть, а то — и наполовину. Но, как мы видим, иностранный опыт и украинские реалии никто детально не изучает. У меня такое впечатление, что парламентарии сосредоточились на том, чтобы принять «красивую» для избирателей и удобную для себя реформу.
Ирина Ванда
